Герои по ту сторону: миттельшпиль. Алина Солнцева

Вероника. Её голос задрожал. – Она сказала, что я обязана ей своим появлением на свет. Что никто не хотел этого, кроме неё, и я… я должна быть благодарна за это. Не дословно конечно, но что-то вроде.

      Веронике на миг показалось, что она услышала, как откашлялся Аден. Хотя, это могла быть телепатия

      – Я не могу сказать, что это неправда, ты сама мне не поверишь, – еле слышно заговорил Деланей. – Но это не значит, что я не смогу всё исправить. Дай мне шанс. Пожалуйста, дай только шанс, и я сделаю всё, чтобы… Я ведь следил за тобой. Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.

      – Каким образом? Ты же был одержим? – от изумления Вероника опустила руки и взглянула в глаза отца, серые, как хмурое осеннее небо над головой.

      – Джина иногда отпускала меня с поводка, – в голосе Деланея слышалась горечь. – Не насовсем конечно, я не мог разгуливать бесконтрольно… Но всё же. Она разыгрывала перед Сиири роль любящего отца, и ей нужно было откуда-то брать эти чувства, чтобы потом изображать. Она отпускала меня к тебе. Мне не дозволялось подходить слишком близко, чтобы случайно не сработал закон отца, но всё же… Я наблюдал за тобой, пусть издалека. Я видел, что случилось с твоей матерью. Не буду врать, я никогда не любил её и уж тем более не хотел заводить ребёнка… Но я рад, что ты есть. Правда.

      Горячие слёзы покатились по щекам, но Вероника и не думала их вытирать. Она прижалась к отцу, уткнулась в его плечо и разрыдалась.

      Противоречивые чувства раздирали душу. Быть может, он не хотел её появления на свет, быть может, из всего мира она была нужна только Джине, но это осталось где-то в прошлом. Здесь и сейчас отец был рядом. Он был готов нести ответственность за неё, пусть семнадцать долгих, пустых, одиноких лет спустя, но всё же был готов. Он не тот убийца, которым она видела его во снах. Он – Деланей, бог, лишившийся дома и всего, чего он любил, такая же жертва, как и она сама. Они просто обязаны пойти дальше вместе.

      Веронике показалось, что она слышала, как Аден выдохнул с облегчением.

      Её любимое кафе-мороженое восстановили два дня назад, и оно очень вовремя открылось сегодня утром. Напрочь позабыв о боге огня, отец и дочь устроились за столиком под открытым небом, заказав по три шарика ванильного и по чашке глясе. Деланей хотел как можно больше прикоснуться к миру вновь обретённого ребёнка, и потому позволял ей говорить, делать и заказывать для них всё, что захочется.

      Тучи, затягивавшие небо с утра, давно схлынули, открывая Санктум неяркому осеннему солнышку. Вероника сочла это за хороший знак. В кафе собралось много народа – местное мороженое любили, наверное, все жители города. Столики из тёмного дерева под красными зонтами, стоявшие на улице, были заняты все. И хотя Вероника терпеть не могла толпу, сегодня ей было плевать на такие мелочи. Она просто наслаждалась обществом вновь обретённого отца.

      – Когда я приехала сюда, мне назначили старшего товарища, – рассказывала Вероника, пока они ожидали заказ. – Так всегда бывает, когда прибывают новые студенты. Моим товарищем стал Джереми. Ох и натерпелся он со мной, кто бы знал…

      – А что, он что-то делал не так? – спросил Деланей.

      Вероника улыбнулась.

      – Нет,