Живешь только трижды. Сергей Донской

храму Святого Николая. Посовещавшись, Бондарь с Костей попросили его ожидать их внизу.

      – А гроши? – быстро спросил таксист, прищурив один глаз.

      – Скилькы трэба? – спросил Бондарь почему-то тоже по-украински. Дурные привычки привязчивы.

      – Сто грывень. – Это было произнесено без запинки. Щирому украинцю не терпелось обобрать двух москалей как липок.

      – Восемьдесят, – твердо сказал Костя. – И деньги получишь наверху.

      – Га? – изумился таксист. – Чому так?

      – Потому что еще неизвестно, куда эта тропинка ведет, – поддержал напарника Бондарь. – Может, в пропасть. А может, в болото.

      – Тю, та тут нэмае болот.

      – Тогда не кочевряжься, а топай вперед, Сусанин, – проворчал Костя.

      – Я нэ Сусанин, я Пылыпчук, – с достоинством заявил таксист, после чего неохотно подчинился.

      Очень скоро выяснилось, что проводник был прихвачен не зря. Дважды шедший впереди Пилипчук вступал в кучи наложенного на тропинке дерьма и принимался ругаться на чем свет стоит, шаркая подошвами по камням. Других неожиданностей подъем не таил и оказался не таким уж сложным. Там, где тропа проходила мимо утопающих в ежевике заборов, она была посыпана щебнем, местами даже зацементирована. Петляя по ней, путники вскоре выбрались на вершину холма.

      – Гроши, – пропыхтел таксист, протягивая заскорузлую ладонь, сложенную лодочкой.

      – Не вздумай нас бросить, – предупредил Костя, расплачиваясь с ним. – Номер твоей колымаги я помню. Обманешь – найду и наизнанку выверну.

      – Ну що за люди, що за люди, – запричитал таксист, укоризненно качая головой. – До ных с видвэртою душою, а воны… Э, да що там балакаты. – Он махнул рукой. – Россияне. Чого з вас визьмэш?

      Взял он, однако, немало. И исчез с такой подозрительной поспешностью, что Бондарь пожалел о решении заплатить ему вперед. Чем-то Пилипчук напоминал отставного украинского президента Леонида Кучму. Такие же песочные волосики и такое же простодушное выражение лица, плохо вяжущееся с постоянно бегающими глазами.

      Бондарь не стал делиться своими подозрениями с Костей, но мысленно попрощался и с пройдохой таксистом, и с казенными денежками.

* * *

      Вблизи пирамида храма казалась почти величественной. Измерив шагами одну из ее сторон, Бондарь перемножил двадцать на двадцать и выяснил, что площадь основания составляет чуть больше четырехсот квадратных метров. Вся белая, если не считать фундамента из красного камня, она четко выделялась на фоне фиолетового неба. Когда включились прожектора подсветки, в центре гранитного креста проступило рельефное изображение лаврового венка. Оценив толщину каменных стен, Бондарь подумал, что храм запросто мог бы выдержать долговременную осаду, тем более что его вытянутые окна представляли собой почти классические бойницы. Остановившись перед порталом, можно полюбоваться мозаичным изображением Христа. В своей ярко-красной хламиде на не менее ярком фоне он так и просился