Граф Брюль. Юзеф Крашевский

так как это был товарищ королевича в детских играх, любимый его наперсник, граф Александр Сулковский (тоже сын небогатого польского дворянина), который был взят когда-то ко двору Фридриха в качестве пажа, а теперь управлял домом и охотой. Уже одно это означало много – что королевич доверил ему то, что для него было дороже всего, так как охота составляла не забаву и его развлеченье, но серьезное занятие и самый важный труд.

      Сулковского почитали и боялись одновременно, потому что хотя Август II при своем здоровье и силе выглядел бессмертным, но раньше или позже это божество должно было покориться участи простых смертных. А при новом восходящем солнце и эта звезда должна была заблистать на саксонском горизонте.

      При виде приближающегося Сулковского скромный паж короля сошел с дороги, принял вид ягненка, немного согнулся, улыбнулся и выказал такую радость, как будто перед ним стояла прекраснейшая из богинь двора Августа. Сулковский принял эту улыбку и немое полное почтения приветствие с достоинством, но ласково. Издалека потряс он в воздухе рукой, вынутой из-за камзола и немного наклонил голову, убавил шагу, приблизился и, обращаясь к Брюлю, весело сказал:

      – Как поживаешь, Генрих! Что это ты здесь так одиноко мечтаешь? Счастливый, ты можешь себе отдыхать на славу, а я здесь за все отвечаю и не знаю сам с чего начать, чтобы ничего не забыть.

      – Если б вам, граф, было угодно позволить мне помочь вам?

      – А, нет, благодарю; нужно исполнять свои обязанности. Для такого гостя, как наш государь, всякий труд ничтожен и приятен.

      Он слегка вздохнул.

      – Чего ж еще? Охота удалась. Я, как тебе известно, сам не мог там быть, я выслал туда экипаж; ведь в замке столько было приготовлений.

      – Да. Охота прошла великолепно. Его величество был в хорошем расположении духа.

      Сулковский нагнулся к уху Брюля:

      – Кто же теперь царствует у вас в королевской спальне? А?

      – Право, не знаю: у нас, как кажется, теперь междуцарствие.

      – Полно! Не может быть! – засмеялся Сулковский. – Кто же, Диескау, что ли?

      – О, нет, об этом и говорить давным-давно перестали. Я не знаю кто.

      – Как же это, ты, паж короля, и не знаешь? Брюль взглянул на него с улыбкой.

      – Даже тогда, когда все знают, паж ничего знать не должен, ему следует быть подобно турецкому «немому» – глухим и немым.

      – А! Понимаю, – отвечал Сулковский. – Но между нами… Брюль шепнул на ухо графу словцо крылатое, тихое, как шум листочка, падающего осенью с дерева.

      – Кажется, что теперь после стольких драм, из которых каждая стоила нашему дорогому государю столько денег, хлопот и горя, мы удовольствуемся intermezzo.

      – Intermezzo! – сказал Сулковский.

      Сулковский, очевидно, перестал торопиться и к шатрам, куда прежде шел, и в замок. Взяв Брюля под руку, что доставило пажу большое удовольствие, задумчивый и серьезный, начал он с ним разгуливать по дороге.

      – У меня есть свободная минута, –