Закон сильной женщины. Галина Романова

интересует, кто это с вами сделал. И почему вы его покрываете.

      – Потому что я ничего не помню! – Она уставилась на него.

      В ее глазах ничего нельзя было прочесть. Ничего, кроме упрямства и настороженности.

      – Вы обманываете. – Воронов медленно покачал головой. – Боитесь? Оправдываете? Жалеете мерзавца?

      Арина отвернула голову к левому плечу, спрятала половину лица в высоком воротнике накидки. Посидела так, чуть раскачиваясь на стуле. Потом спросила:

      – А почему вы меня обманываете, капитан?

      – Не понял. В чем?

      – Вы не говорите, почему вцепились в мой случай, хотя он совершенно не принадлежит к числу криминальных. Вы ведь начальник уголовного розыска!

      – Всего два дня, – буркнул он.

      – И что за интерес у вас ко мне? Может быть… Может, я вам нравлюсь как женщина? А вы стесняетесь спросить, что я делаю сегодня вечером? – Она распрямилась, высоко вскинула подбородок, глянула надменно.

      И его задело.

      – Вы красивая женщина, Арина Сергеевна, – ответил он после паузы. – Но я не стесняюсь. Просто не знаю, о чем с вами можно говорить. Насколько вы готовы воспринять то, что я могу сказать?

      – В каком смысле? – Ее подбородок дернулся и снова спрятался в складках.

      – В том самом, что я боюсь причинить вам боль. Врачи расходятся во мнениях. Они утверждают, что ваша амнезия может быть настоящей, но не исключено, что вы симулируете. И я хочу знать почему.

      – А я хочу знать, почему это вас так волнует.

      Она вдруг резко поднялась, шагнула к столу и глянула на него полубезумными глазами.

      – Почему, капитан? Даже моего мужа это с некоторых пор перестало волновать. Ему уже безразлично, что я чувствую, как ощущаю свое тело. Люблю ли его по-прежнему – свое тело! Он успокоился настолько, что сегодня утром попытался залезть ко мне под юбку.

      Она запнулась – испугалась собственной откровенности. Щеки ее покраснели. Попятилась, снова уселась на стул, завернулась в свою длинную накидку, как в одеяло. Огрызнулась оттуда:

      – Чего уставились? Да, мы спим с тех пор отдельно. Так мне советовали доктора. Только ни черта это не помогает, понимаете? Не помогает мне стать прежней!

      Ему не стало ее жаль. Ему стало за нее страшно. Тех демонов, что терзают ее душу, ему, возможно, и не одолеть.

      – В общем, так, капитан Воронов. – Она снова взяла себя в руки. Села прямо, голова высоко, взгляд холодный. – Вы сейчас говорите мне всю правду. Или я сюда больше не приду. Мои визиты носят добровольный характер, вы понимаете, да?

      – Да.

      – Правду! Почему вы ко мне прицепились? Именно ко мне?

      И он начал говорить, очень подробно. Подробности эти были ужасными. Конечно, она почти сразу пожалела, что настаивала на откровенности. Все то, что казалось ей до этой минуты сном, вымыслом, игрой больного воображения, обрело черты реальности.

      Значит, все это было? То страшное, что казалось ей ночным кошмаром, – это что же, правда?

      Арина уперлась лопатками в спинку стула, стиснула кулаки