Точка невозврата. Сергей Банцер

тся окна купе, в которых мелькают лица счастливых мужчин и женщин.

      Это счастливый сон. Потому что в этот момент в моей груди что-то грязное и тяжёлое срывается и летит куда-то вниз, а я на время тоже становлюсь счастливой. Волшебный поезд беззвучно останавливается, и я захожу в своё купе. Потом поезд медленно трогается, унося в себе, словно Ноев ковчег, своих пассажиров. А серый перрон вместе с моим ненавистным городишком навсегда медленно тает в клубящейся сиреневой дымке. Навсегда… Это и есть счастье.

      В этом месте я всегда просыпаюсь. Реальность медленно выдавливает из сознания остатки моего сна. Скользкой змеёй она вползает в мою грудь и сворачивается там в привычный клубок. Медленно и неотвратимо, как изображение на проявляемом фотоснимке, реальность проступает виде низкого потолка нашего с тётей Машей домика, хмурого утреннего света за окном и почерневшего забора моего соседа напротив по кличке Санитар.

      Волшебный поезд из моего утреннего сна помчался дальше среди призрачных полей с огромными светящимися цветами, увозя в своих вагонах москвичек и петербурженок. Ну а мне нужно вставать и топать на работу. Потому что я, Люда Невзорова, незамужняя девица двадцати пяти лет, вовсе не москвичка и тем более не петербурженка.

      Женские особи нашего городка называются борзянками. Это оттого, что городок наш называется Борзя. Не слыхали про наш замечательный городок? Это потому, что Борзя стоит на широте Сочи, но шесть с половиной тысяч километров на восток.

      Так бы и не узнал никто никогда про этот затерянный среди сопок Манчжурии шальной городишко, если бы не военные. Семь лет назад, в 1973 году, здесь, на стыке советской, монгольской и китайской границ расположилась мотострелковая дивизия. С тех пор и повелась присказка: «Китаю с севера грозя, стоит красавица Борзя». Кроме дивизии здесь есть зенитно-ракетная бригада ПВО, истребительный авиаполк и масса каких-то второстепенных военных частей, являющихся частью ЗабВО – Забайкальского военного округа.

      Хотя наш невесёлый городок и стоит на широте Сочи, но зимой мороз здесь доходит до минус двадцати пяти. Но из-за того, что воздух здесь сухой и немного разряжённый, первые десять минут после выхода из помещения мороз вообще не чувствуется. Это очень удобно, как раз хватает на то, чтобы утром выбежать в туалет, расположенный в дальнем углу нашего двора. А вот если задержаться, то тут шутки кончаются. Каждую зиму обманчивый забайкальский мороз забирает три-четыре жизни. Почти все по пьяному делу. И наши, местные мужики, и военные. Упал, заснул – наутро уже стеклянный, аж звенит. В такие морозные ночи солдаты, заступающие в караул, обматывают лицо полотенцем, оставляя только узкую прорезь для глаз. От дыхания за час на полотенце образуется глыба льда несколько сантиметров толщиной. Ну, а лето здесь пыльное и жаркое. Вокруг одни сопки, пожухлая трава и чахлые кустики.

      Много чего ещё можно рассказать о нашем городке. Например, что его население в своей большей части составляют поселенцы без права смены прописки. Я, правда, не такая, уехать могу, а вот моя тётка, с которой я живу в стареньком доме на окраине Борзи, уже не может. Почему, неважно, это другая история.

      Тётя Маша работает на местном хлебокомбинате учётчицей. Этот, на первый взгляд незначительный факт, и послужил отправной точкой цепи важных событий, о которых рассказ впереди.

      Теперь вы знаете обо мне почти всё. Но не знаете самого главного. Дело в том, что все особи женского пола нашего городка мечтают выйти замуж за военного. Хотя, «мечтают» – это не то слово. Мечтать можно о сказочном принце, алых парусах или волшебном поезде из моего сна. А местные девочки все конкретные и отчаянные. Поэтому можно сказать, что борзянки отчаянно мечтают выйти замуж за военного.

      Ну и я, конечно, тоже мечтаю, тем более всё необходимое для этого при мне есть. Среднее специальное образование, нужный обхват задницы, которую на конкурсах красоты почему-то называют бёдрами, и талия 60 сантиметров. Плюс престижное место работы – Борзинский мясокомбинат. Вы скажете, как на таком месте работы у меня может быть талия 60 сантиметров? Очень просто, у тёти Маши, которая тоже Невзорова, примерно столько же. Как говорил народный академик Трофим Лысенко, генетика – продажная девка империализма. Кроме этого у меня есть пояс, который я купила в Чите на барахолке вместе с вьетнамскими накладными ресницами. Широкий китайский пояс, с блестящей пряжкой, усыпанной китайскими бриллиантами из стеклянных бусинок. Действует он по тому же принципу, что и пояс штангиста. Может, видели, как на соревнованиях штангист им затягивается перед взятием веса? Ну, а я затягиваюсь перед тем, как иду в гости в ДОСы. Если более точно, то я хожу в гости в общежитие холостых лейтенантов. Как, собственно, и вся здравомыслящая женская часть населения нашего славного городишки.

      Потому что свой вес я должна взять именно там.

      ДОСы – это дома офицерского состава, а все мои подходы к штанге пока неудачные. Затягиваюсь китайским поясом и рву штангу на грудь. Что есть мочи рву, а она выскальзывает. Впрочем, как и у моих подруг по ДОСам. Выйти замуж девочки-то хотят, но получается у немногих. В основном девчонки становятся прапорщицами, да и то, должно сильно повезти. Хотя бывают и совершенно дикие случаи.