Напарник. Сергей Кулаков

не моргнет. И разбирайся там, как хочешь».

      – Мне только пожара здесь не хватало, – появляясь в дверях, сказал Дубинин.

      Впрочем, сказал тихо. Дверь оставалась приоткрытой, и он не хотел, чтобы до Слепцова донеслось его замечание в адрес Романа.

      «Все-таки он на моей стороне», – подумал Роман. На миг его посетила отчаянная надежда, что подполковник, будучи его куратором, сумеет найти весомые аргументы перед Слепцовым в защиту того, чтобы не отпускать подчиненного на заведомую гибель в Германию. Слепцов своего помощника уважал и с его мнением считался. Как-никак последние пять лет они шли рука об руку, а это немалый срок для подобного рода сотрудничества.

      – Спаси меня, подполковник, – сказал Роман так жалобно, что сам едва не прослезился.

      Дубинин молча подошел, отобрал окурок и щелчком послал его в окно.

      – Ознакомился? – кивнул он на папку.

      – Так точно, – хороня надежду, упавшим голосом сказал Роман.

      Дубинин сел за стол, установил локти точно друг против друга, свел брови в прямую линию, поправил манжеты, доведя их выступ из рукавов точно на полтора сантиметра, поправил значок на кителе. Делал он все это так сосредоточенно и любовно, что Роман как-то не решился ему помешать, влезая со своими вопросами.

      – Ты чего сидишь? – спросил вдруг его Дубинин с удивлением.

      Роман вздохнул.

      – Иду.

      Он поднялся, шагнул к двери, но в последний миг обернулся, точно что-то позабыв.

      – А…

      – После поговорим, – сурово отсек подполковник. – Вперед.

      Роман кивнул и, как в пыточную, вошел в кабинет:

      – Разрешите, товарищ генерал?

      Дверь позади него тихонько щелкнула. Дубинин всегда знал, как в какой ситуации следует поступать.

      – Проходите, капитан, – прокатился по кабинету генеральский бас Слепцова.

      Роман сделал несколько шагов вперед, остановился у стола. Начальник отдела генерал Слепцов, сверкая золотом очков, наград и вставных зубов, с отеческой теплотой смотрел на него.

      Что зубы сверкают – это значит, улыбается, дошло до Романа. Ибо демонстрировать свое советское прошлое подобным образом Слепцов не очень любил и улыбался разве что на приеме у начальства, да и то если это ему ничем не грозило. Принимая же подчиненных, и в частности капитана Морозова, Слепцов не улыбался никогда, и оттого его оскал показался сейчас Роману особенно зловещим.

      – Садитесь, капитан, – спрятав пока зубное золото, приказал Слепцов.

      Роман кивнул, сел на стул.

      – Поздравляю вас с отлично выполненным заданием, – пророкотал генерал. – И с орденом. С этим, как его…

      Он заглянул в бумажку.

      – Звезда Карабобо. Интересное название, хе-хе!

      – Да, – выдавил Роман.

      Слепцов помолчал, барабаня пальцами по столу.

      – Я там доклад не успел написать, – вспомнил Роман.

      – Ничего, – махнул пухлой ладонью Слепцов. – Это подождет.

      Он покосился