Напарник. Сергей Кулаков

свои кольца, жди беды.

      – Вообще-то я не успел подготовить отчет по последнему заданию…

      – Это после, – махнул рукой Дубинин. – Там у тебя все в порядке, даже орденом обзавелся. Пока можешь об отчете не думать.

      – Как скажешь, – пожал плечами Роман. – Но только не говори потом, что я вечно все забываю.

      – Не скажу.

      – Ладно. Он ждет? – Роман покосился на дверь.

      – Ждет.

      – Ну так доложи.

      Дубинин, вместо того чтобы разгневаться за столь вопиющее нарушение субординации, кивнул:

      – Сейчас. А ты пока вот, взгляни.

      Он пододвинул к Роману серую коленкоровую папку.

      – Только без истерики.

      Роман на секунду замер, глядя в построжавшие глаза Дубинина.

      Черт, дело даже хуже, чем он предполагал!

      – А можно не смотреть? – спросил он, машинально сунув руку в карман.

      – Здесь не курят, Морозов, – сухо напомнил Дубинин.

      И еще суше добавил:

      – У тебя две минуты.

      Он просунулся в дверь кабинета Слепцова, доложил о себе и втянулся туда целиком, оставив Романа наедине с серой папкой.

      Тот помедлил, зная, что ему достаточно десяти секунд, чтобы понять суть дела.

      А две минуты, отпущенные ему Дубининым, – это для того, чтобы он успел прийти в себя перед тем, как показаться на глаза шефу.

      «Откуда они до сих пор берут такие папки? – подумал Роман. – Кажись, их выпуск прекратили еще в середине прошлого века. А вот поди ж ты, все еще пользуются. Велики запасы у нашей Родины».

      Он вздохнул, понимая, что, отсрочивая неизбежное, пытается обмануть себя, развязал тесемочки, довольно-таки туго завязанные, и поднял твердую обложку.

      – Твою мать, – в голос сказал он, благо в кабинете он находился один, и делать ему замечания, кроме Юрия Владимировича Андропова, висевшего на стене в серебристой рамочке, было некому.

      В папке лежал один-единственный лист.

      Стараясь не смотреть на фотографию, значившуюся в верхнем правом углу, Роман одним взглядом вобрал короткий текст, закрыл папку и закурил.

      Крохин.

      Снова он.

      Чего угодно ожидал он, но только не встречи с этим выродком. Майор Виктор Крохин когда-то был агентом ГРУ. Потомственный разведчик, сын погибшего от рук ЦРУ полковника Крохина, близкого друга генерала Слепцова. Слепцов и вырастил Виктора, считая его своим сыном и верным защитником Родины. А сын предал и отца, и Родину, и новых хозяев, и наверняка еще многих и многих. Если что и было для него святого, так это деньги, и этому-то фетишу Крохин служил верой и правдой, не ограничивая себя ни укорами совести, ни скромностью в аппетитах.

      Дважды их сводила судьба с Романом. В Ираке, где Крохин, переметнувшись на сторону Аль-Каиды, торговал похищенным российским оружием, и в Иране, откуда Крохин задумывал небывалую по размаху и дерзости террористическую акцию. После первой их встречи Роман был уверен, что Крохин погиб. После второй, во время которой он едва не погиб сам, Роман надеялся лишь на то, что, сорвав