Посланники тьмы. Антон Грановский

ради того, чтобы ты была жива! Я плюнул на свою мечту. И ради чего? Ради того, чтобы ты сидела в компании негодяя Белозора и его ублюдочных друзей!»

      Все эти слова заклубились, заклокотали в горле у Глеба, но наружу так и не вырвались. Он стоял перед дубовым столом, уставленным жратвой и выпивкой, и молча смотрел на девушку.

      – Что же ты молчишь, Первоход? – прищурила зеленые глаза Диона. – Ты не рад меня видеть?

      – Да он, кажись, язык проглотил! – с насмешливой веселостью высказался один из разбойников.

      – Точно! – поддакнул другой. – А может, оглох! Эй, Первоход, ты слышишь, что я говорю?

      Разбойники загоготали.

      Глеб разлепил спекшиеся губы и тихо проговорил:

      – Я рад, что ты жива, Диона. Ты стала еще красивее, чем была.

      Девушка усмехнулась.

      – Надо же, какие речи, – холодно протянула она. – А ведь раньше ты презирал меня. За то, что я нелюдь, за то, что умею видеть будущее.

      – Хватит тебе лаяться, – примирительно проговорил Белозор. – Эй, Первоход, присаживайся. Будь моим гостем. Ешь и пей вволю. Если хочешь, подберем тебе девку.

      – Если понадобится, я сделаю это сам, – сказал Глеб, усаживаясь на свободное место за столом.

      Белозор засмеялся.

      – Не сердись, Первоход. Ты такой же ходок, как я. А ходоки должны держаться друг за друга. Люди нас не любят. Считают, что мы такое же отродье Гиблого места, как оборотни и упыри.

      Глеб холодно прищурился.

      – Раньше я в это не верил. Но теперь вижу, что в чем-то они правы.

      Белозор нервно дернул холеной щекой.

      – Брось, Первоход. Вдохни и выдохни. Мы с тобой стоим друг друга. Выпей чего-нибудь, расслабься.

      Глеб качнул головой.

      – Не хочу. Давай к делу.

      Белозор прищурил лучистые глаза.

      – Ну, что ж, дело так дело. Что привело тебя ко мне, Первоход?

      – Ты слышал про ходока Дивляна?

      – Про то, что он ходил в Гиблое место и вернулся оттуда без руки?

      – Про то, что недавно он умер, – сказал Глеб, пристально разглядывая смазливое лицо Белозора. – Не знаешь, кстати, от чего?

      Главарь разбойников покачал головой.

      – Нет, Первоход, то мне неведомо. Говорят, он чем-то отравился. А почему ты спрашиваешь?

      Глеб чуть подался вперед и отчетливо проговорил:

      – Я нашел в комнате Дивляна туески с остатками бурой пыли.

      Лицо Белозора окаменело, а его подельники тихо и недовольно зашептались. Несколько секунд главарь сидел молча, прежде чем сбросил оцепенение и сказал:

      – Выходит, Дивлян таскал из Гиблого места бурую пыль?

      – Может, да, – сказал Глеб. – А может, и нет. Я-то думаю, что он брал бурую пыль у тебя.

      – У меня? – Белозор улыбнулся, блеснув ухоженными зубами. – Уверяю тебя, Первоход, если бы он это делал, я бы знал.

      – Может быть, может быть... – тихо и задумчиво проговорил Глеб. – Скажи-ка, Белозор, а где ты берешь бурую пыль? Ведь в Гиблое место нынче никто не ходит.

      Главарь разбойников