Война роз. Воронья шпора. Конн Иггульден

станет ее шестым ребенком. Она понимала, что находится в опасной близости к родам, но, пыхтя, подвигалась вперед, ощущая различия в своем состоянии, говорившие ей о том, что у нее будет мальчик. Ее дочери росли в чреве, ничем не докучая своей матери, однако, вынашивая сыновей, Элизабет испытывала по утрам приступы такой рвоты, что в глазах ее проступили крохотные кровавые звездочки, а на щеках появились пятна. Она смела надеяться на появление на свет принца и наследника.

      Ее мать, Жакетта, оглядывалась назад всякий раз, когда с губ Элизабет с шипением срывалось недоброе слово, и укоризненно хмурилась. Жидковолосая и бледная в свои пятьдесят пять, она пережила двоих мужей и родила четырнадцать детей, не утратив при этом манер и акцента своего детства, проведенного в герцогстве Люксембургском. Королева в раздражении закатила глаза к небу и прикусила губу.

      – Мы почти пришли, моя голубка, – проговорила ее мать, – осталась какая-то сотня ярдов, не больше. И тогда мы будем в безопасности до тех пор, пока за нами не приедет твой муж.

      Элизабет уже не хватало воздуха, чтобы ответить. Она посмотрела вперед на приземистое здание из серого камня, возведенное на земле аббатства. Убежище. Здание это пугало ее, казалось крепостью или даже тюрьмой, невзирая на плющ, которым уютно поросли его стены. Прежде королева едва замечала его существование, однако теперь аббатство внезапно сделалось ее единственным шансом на безопасность.

      Она сумела сохранить самообладание, когда в столице объявился Ричард Уорик со своей ратью бандитов и заморских наемников. И в тот самый момент, когда граф Уорик вступал в Тауэр, чтобы освободить короля Генриха, Элизабет без всякого шума и фанфар велела подать свой барк, вышла вместе с детьми и матерью на берег реки и приказала выгребать вверх по течению. Сердце ее до сих пор болезненно замирало при мысли о том, насколько близким было несчастье и каким знатным трофеем стала бы она для Уорика. И все же Элизабет не запаниковала – и в результате этого добралась до единственного места, куда не посмели бы явиться враги.

      Маленькая крепость была построена не для того, чтобы сулить надежду, но для того, чтобы даровать минимальное утешение в горькой нужде. Однако покровительство Церкви было отчаянно необходимо Элизабет, находившейся в преддверии родов, тем более когда этот ее муж, этот дурак, оказался в отлучке и не мог защитить ее. Мысль эта заставила королеву глубоко, со свистом, вздохнуть, остановиться и немного постоять, упершись руками в колени, чтобы чуть отдышаться, прогнать этот жар со своего лица. Струйка пота сбежала по ее щеке, оставив темное пятнышко на камне под ногами.

      Ей оставалось только глядеть на это пятно.

      – Мы уже почти пришли, – заворковала ее мать. – Осталась самая малость, ma cocotte, моя курочка. Смотри-ка, вот один из младших братьев ждет у двери. Пойдем, дорогая. Ради памяти твоего отца.

      Монах круглыми глазами смотрел на королеву, ее мать и трех юных принцесс в дорожной одежде, дружно пыхтевших, как будто они пробежали целую милю. Взгляд его обратился