Сказки 1001 ночи (сборник). Эпосы, легенды и сказания

творит то, что хочет». И везирь возразил: «О Али, ты пугаешь меня этими словами? Я сегодня отрублю тебе голову наперекор жителям Басры и не стану раздумывать, и пусть судьба делает что хочет. Я не посмотрю на твои увещания и посмотрю лишь на слова поэта:

      Пусть судьба повелителем будет тебе.

      Будь покорен, спокойно доверься судьбе[50].

      А как прекрасны слова другого:

      Кто врагов пережил хоть на миг,

      Тот уже своей цели достиг»[51].

      И потом везирь приказал своим слугам взвалить Нур ад-Дина на спину мула, и слуги, которым было тяжело это сделать, сказали Нур ад-Дину: «Дай нам побить его камнями и разорвать его, если даже пропадут наши души». Но Нур ад-Дин отвечал им: «Ни за что не делайте этого. Разве вы не слышали слов поэта, сказавшего:

      Обязан прожить я те дни, что назначил мне рок,

      Закончились дни – значит, смерть к нам пришла на порог.

      И если б меня в свое логово львы затащили,

      Я не был бы съеден, покуда не кончен мой срок»[52].

      И потом они закричали о Нур ад-Дине: «Вот наименьшее воздаяние тому, кто возводит на царей ложное!» И его до тех пор возили по Басре, пока не остановились под окнами дворца, и тогда его поставили на ковре крови, и палач подошел к нему и сказал: «О господин мой, я подневольный раб в этом деле. Если у тебя есть какое-нибудь желание – скажи мне, и я его исполню: твоей жизни осталось только на то время, пока султан не покажет из окна лицо».

      И тогда Нур ад-Дин посмотрел и налево, и назад, и вперед и произнес:

      Я увидал палача, его меч и ковер.

      Я закричал: «Это горе мое и позор!»

      Кто мне поможет, кто мне руку дружбы протянет?

      Кто отзовется и этим смягчит приговор?

      Пробило время мое, и погибель совсем уже рядом.

      Может быть, даже в раю повстречаю укор?

      Кто мне воды поднесет, облегчит мои муки?

      Кто на меня обратит свой сочувственный взор?[53]

      И люди стали плакать о нем, и палач встал, и взял чашку воды, и подал ее Нур ад-Дину, но везирь поднялся с места, и ударил рукой кружку с водой, и разбил ее, и закричал на палача, приказывая ему отрубить голову Нур ад-Дину. И тогда палач завязал Нур ад-Дину глаза, и народ закричал на везиря, и поднялись вопли, и умножились вопросы одних к другим, и когда все это было, вдруг взвилась пыль, и клубы ее наполнили воздух и равнину. И когда увидел это султан, который сидел во дворце, он сказал им: «Посмотрите, в чем дело», – а везирь воскликнул: «Отрубим этому голову сначала!» Но султан возразил: «Подожди ты, пока увидим, в чем дело».

      А это была пыль, поднятая Джафаром Бармакидом, везирем халифа, и теми, кто был с ним, и причиной их прихода было то, что халиф провел тридцать дней, не упоминая о деле Али ибн Хакана, и никто ему о нем не говорил, пока он не подошел в какую-то ночь к комнате Анис аль-Джалис и не услышал, что она плачет и произносит красивым и приятным голосом слова поэта:

      Образ твой видится издалека,

      Имя твое не сойдет с языка[54].

      И ее плач усилился, и вдруг халиф открыл

50

Перевод А. Ревича.

51

Перевод А. Ревича.

52

Перевод А. Ревича.

53

Перевод А. Ревича.

54

Перевод А. Ревича.