Маленький, большой, или Парламент фейри. Джон Краули

которой шли Смоки и Дейли Элис, петляя то вверх по склону, то вниз, вела их через вековой лес. Огромные деревья стояли плотной стеной; вероятно, в земле их корни тесно переплелись: наверху ветви встретились и уцепились друг за друга, так что казалось, будто на дубах растут кленовые листья, а орешник покрыт листьями дуба. Деревья задыхались от увесистых пелен плюща, особенно стиснувших трухлявые мертвые стволы, которым было некуда падать, и они подпирали собой давних своих соседей.

      – Ну и чащоба! – заметил Смоки.

      – Зато защищены, – отозвалась Дейли Элис.

      – В каком смысле?

      Дейли Элис вытянула руку – узнать, не начался ли дождь: на ладонь упала капля, потом другая.

      – Видишь ли, этот лес никогда не рубили – лет сто, не меньше.

      Дождь начался уверенно, неторопливо, подобно тому, как собирались облака: не легкий короткий дождик, а упорный, затяжной дождь.

      – Черт! – ругнулась Дейли Элис, достала из рюкзака мятую желтую шляпу и нахлобучила ее на голову, однако было ясно, что им все равно предстоит вымокнуть до нитки.

      – Далеко еще? – поинтересовался Смоки.

      – До Леса, дома Вудзов? Не очень. Подожди-ка минутку. – Дейли Элис оглянулась, потом посмотрела на тропу, лежавшую перед ними. Непокрытая голова Смоки зачесалась от падавших капель. – Здесь можно срезать путь, – сказала Элис. – Есть тут одна дорожка: надо пойти по ней, если только ее найдем.

      Они бродили взад-вперед по опушке непроходимого леса.

      – За этой дорожкой, возможно, перестали следить, – сказала Элис, не прекращая поиска. – Они не без странностей. Живут здесь в полном уединении. Сами по себе, одни, и почти ни с кем не видятся.

      У неясного просвета в подлеске Элис провозгласила: «Нашла!» (как показалось Смоки, без особой уверенности). Они углубились в подлесок. Дождь монотонно стучал по листьям: шум струй делался все непрерывнее, пока не слился в единый гул, на удивление громкий, заглушивший шаги и треск веток. Небо затянуло тучами, и под деревьями стало темно как ночью; даже мерцавшие серебром дождевые струи не разгоняли лесной мрак.

      – Элис?

      Смоки остановился и замер на месте. Кроме дождя, ничего не было слышно. Он так увлекся, пробираясь по предполагаемой дорожке, что потерял Элис из виду. Сбился и с дорожки, если только она была под ногами. Он снова окликнул Элис – деловито и уверенно, все еще не находя причин для беспокойства. Ответа не последовало, однако как раз в эту минуту Смоки обнаружил между двумя деревьями настоящую, отчетливо видную тропинку, которая, свободно извиваясь, бежала вдаль. Элис, наверное, нашла ее первой и поспешила вперед, пока он продирался сквозь заросли. Смоки ступил на тропку и зашагал дальше, вымокнув уже до нитки. Элис, казалось, вот-вот появится, но, увы: тропинка уводила его все дальше и дальше в похрустывавший над головой лес, словно разворачиваясь сама собой у него под ногами; он не мог разобрать, куда она ведет, – однако вела неуклонно. Долго ли ему пришлось идти