Нэпман и Шановный. Пародийный триллер. Пюрвя Мендяев

вместе с пивом заливать аппетитные мулатки, и в мисочке на полу будет коньяк французский разлит. Пей – не хочу. Мне советский коньяк даже видеть сейчас не хочется. Я его просто так сегодня его пью, для развлечения, в смысле для маскировки.

      А пью я сильно, в последнее время. Возьму вроде удочку, а сам за бутылку. Бояться стал разоблачения. Получу донесения и распоряжения империалистов и в поле уношу. А днём я люблю на крышу вскарабкаться. И там флажками сигналы капиталистам иноземным передаю, чтобы они скорее нас всех отсюда забрали. На солнышке облизываюсь и сохну. А на днях я слинять окончательно захотел. Старым уже становлюсь на службе у проклятых краснюков, шерсть с меня уже сыплется – хоть в дом не заходи. Облысел совсем. А конца и края Советам всё не видать. А ведь империалисты обещали нам с нашей помощью быстро с большевиками покончить. И нет нифига! Зато новая советская смена растет – чистые шайтаны! Просто хоть караул кричи. Да ещё охрип я немножечко. Сторонников советской власти много, на всех практически лаять от злости приходится. Час полаешь, два полаешь, а потом у меня не лай, а хрип какой-то из груди моей лохматой вырывается.

      Так что. Дорогие папа и мама, вы меня теперь не забывайте. И не потому, что мы с вами против товарища Сталина и Ворошилова теракт совершить решили. Вы просто не забывайте и всё. И тогда у меня хвост всегда будет крючком, а уши соответственно торчком, нос холодный, в смысле голова, а сердце будет горячим, и лохматость в целом повысится. В смысле руки будут чистыми. Мне теперь можно будет скоро зимой даже на курорте у польских белобандитов в снегу спать. Я теперь сам туда в магазин хожу. И все продавцы меня знают там в лицо.

      Они так меня и встречают – пан наш шпион, как ваши папа и мама, Абрам Шмеерслегер и Вано Завешвилли поживают, выпить мне бесплатно дают. Так что вы за меня не переживайте. Я такой богатый стал, прямо – ух! Если я в Америку все же попаду, мне все медали тамошние за борьбу с большевизмом обеспечены. За красоту и сообразительность и мой и ваш нравственный подвиг шпионов.

      До свиданья. Ваш сын – дядя Печенный».

      – И ну и как? – спросил Шановный.

      – Да, пойдет – махнул лапой кот. – Времени нет тут «Войну и мир» сочинять.

      На этом они завершили обсуждение и стали аккуратно запечатывать конверт. За тем они вдвоем отправились с конвертом к дому почтальона.

      Глава 6

      Несколько дней в деревне всё было абсолютно тихо. Никто в деревню не приезжал. А деревенским жителям в эти дни было не до праздников и праздного общения. Переселенцы постепенно обживались на новом месте. Повсюду шла упорная работа, везде слышались стук ударов топоров и визг пил. Переселенцы работали с раннего утра до позднего времени не покладая рук. Деревня постепенно принимала вновь вид жилого места, а не пепелища. Люди трудились не зря. Постепенно налаживался их быт. Жизнь продолжалась, и ужасные события