Кисть тоски. Оксана Ткаченко

он ничьих слёз. Поняла? Не расстраивайся! Да, представляю, что ты думаешь сейчас обо мне. Принесла грустные вести и говорит, что нет повода для волнений. Ты – сильная. В. совсем не подходил тебе. Мы больше не будем произносить его имя полностью. Не достоин. Тебе другой необходим. Особенный. Неподражаемый. Где-то он есть и ждёт тебя».

      Не расстраиваться? Труднейшая задача. Если сердце разбито, его нужно склеить. Вообще-то желательно поменять на новое. Как? Это ж не тарелка, которую можно купить в отделе посуды. Сердца не продаются. Жаль. Значит, придётся постараться его отреставрировать. Пришла бы другая любовь и покрыла слоем специальной краски склеенную тарелочку-сердце…

      Глава 2

      Застывшие мысли

      (как фотографии, которые хочется пересматривать и всё же не хочется возвращаться в то, что на них запечатлено)

      – Слушай, Ник. Отвали. Я тебе сотни раз говорила, что я ненавижу фотографироваться, – со злостью сказала Каролина. Неправда. Она обожала позировать. Позировать в прошлом. В том прошлом Валера снимал на Canon её, сидящую на скамье в маленьком парке, в университете, где она изображала «портретный кадр». Они оба учились правильно сохранять для истории людей и пейзажи, как им объяснял преподаватель фотожурналистики. «Стоп. Не вспоминай. Всё ушло. Спросить о статье. Мне нужно уточнить задание. Больше меня ничто не интересует. Пошёл прочь с моей дороги. Ну, не трогайте меня, не приближайтесь ко мне», – подумала Чаркина. Она раздражённо взглянула на редакционного фотографа: «Что тебе нужно от меня? Знаю, что фотогенична. И Валера говорил мне об этом, и все твердят про мою наружность. А мне это безразлично!». Каролина шагала по коридору, выкрашенному в голубой цвет, прикрывая лицо блокнотом. Ей чудесно повезло с внешностью. Только её мало волновал данный факт. Больше всего она любила писать, а уж потом фотографировать. И то если потребуется. Сможет щёлкнуть кого надо.

      Никита Жилин ещё разочек попытался поймать в объектив Чаркину, но она увернулась от него и зашла в кабинет редактора. Ник тяжело вздохнул. Вздыхать было от чего. От неразделённой любви. Жуткий до фантастичности гуляка потерял голову. Редколлегия подтрунивала над ним. Почему-то всем стало ясно о порыве души Жилина после прихода Каролины Чаркиной в редакцию «Моего времени». Никита изменился. Во-первых, прекратились его ежедневные опоздания на работу. Во-вторых, его собранность поражала на каждом задании. «Неужели это тот самый Ник, что медленно-медленно складывает свою фотографическую аппаратуру, зная, что концерт, конференция, интервью уже закончились?» – хихикали репортёры из отдела культуры. А Никита и сам себя не узнавал. Да, теперь он прилетает на работу раньше всех, чтобы поскорее увидеть Каролину. И спешит на задание, чтобы быстрее вернуться и быть с ней рядом. Одни разочарования. Чаркина игнорировала его.

      Никита выключил фотоаппарат и увидел,