8, 9 – аут. Потустороннее. Владимир Борисович Буров

спросил Алексей.

      – Так на могиле, чай, написано, – сказал сторож. – Впрочем, сейчас я подумаю. Сейчас, сейчас вспомню. – И вспомнил: – Два года назад. Даже меньше. Ну, где-то так. И да: может, еще на закуску у вас еще есть бабло? – добавил он.

      – Хорошо, вот тебе пятак серебром, – сказал Алексей, и дал сторожу стольник. Он посмотрел на деньги, и сказал, что пятак-то они за полтинник считают. А тут, выходит, два пятака.

      – Так серебром! – рассмеялись девушки. – Серебром в два раза больше!

      – И то правда, – ответил сторож. – Пойду куплю кило краковской и хлеба батон, да буханку черного.

      – Вы – немец? – осведомилась София. И почему-то даже на Вы.

      – Я-то? – переспросил Алексей и вдруг задумался. – Да, пожалуй, немец, – сказал он.

      – Для немца вы слишком хорошо говорите по-русски, – сказала Даша.

      – Я вообще полиглот и знаю очень большое количество языков, – ответил Моцарт.

      – А у вас какая специальность? – осведомилась София.

      – Я – специалист по черной магии.

      – Ох, Моцарт, Моцарт! – воскликнула Даша. И добавила: – Хватит врать. Это я специалист по языкам и также по черной магии.

      Они выпили, закусили.

      – Что бы это могло значить? – спросила София, в очередной раз оглядываясь на мраморный памятник с фотографией Алексея. – Может быть, это не ты, – добавила она. – Фамилия здесь другая, не Моцарт. Илларионов.

      – Так это и была его фамилия, – сказала Даша. – Я помню. – Вдруг Даше показалось, что между ней и Алексеем возникла невидимая преграда. – Алексей, нас разделяет ограда, – неожиданно для самой себя сказала она. – Точно, тебе говорю. Вот только что она появилась. И даже сейчас еще вибрирует. Настоящая стена.

      – Брось выдумывать, Даша, – сказала София. – Я боюсь привидений на кладбище. А что? Я слышала, они иногда появляются. Особенно вечером. Кажется, что все покойники уже собрались. Надели выходные одежды, ждут, когда все уйдут с кладбища. А вы, как назло, тут. Они, естественно, начинают злиться. И честно вам говорю, это чувствуется. Лучше их не злить, и быстрее, быстрее уходить.

      – Еще не вечер, – сказала Даша. И добавила: – А привидения уже здесь. Точно вам говорю, я чувствую стену.

      – Я тоже, – сказала София.

      – Не ври, София, – сказала Даша. – Ты не экстрасенс, ты не можешь ничего чувствовать. Нет, вот что интересно! Между мной и тобой тоже появилась ограда. Кошмар!

      – Что это может значить? – спросил Алексей.

      – Это? Думаю, это значит, кто-то из нас действительно умер. Или вы, – Даша обвела эллипсом Софию и Алексея, как будто переносила часть текста в другое место и в другое время, – или я. Мама! я потеряла тебя, Алексей. – Она горько заплакала.

      – Ты много выпила, подруга, – сказала София, – успокойся. Успокойся, мы все здесь. В одном месте.

      – Мне кажется, вы умерли. Нет, правда. – И она опять заплакала.

      – Ты просто много выпила, – сказала София, и тут же подумала, что они выпили только по полстакана красного сухого вина. – И да: как нам теперь вас называть?

      Алексей