Без ума. Проза на грани…. Тая Воробьёва

что у последней на уме, но всем одинаково даны возможности, чтобы свести с ней счеты либо договориться.

      – Тебе нужно было подчиниться, – сказала Диана, прорезая наше долгое молчание своим скомканным ртом.

      – Что? Мне надо было нализывать этой суке жопу?

      – По – другому никак, – развела руками Диана. – Нужно чем то жертвовать, Саша. Иногда даже честью, достоинством…

      – Ты что говоришь??? Я не хочу быть с этой толстухой!

      – Тебе не придется. Все проходят через хозяйку, она как проходной билет. Типа кондуктора.

      Я попыталась встать, чтобы огреть эту дуру кружкой по голове, стоящей у изголовья кровати, но во всем теле была такая зверская боль, что всё, что я могла сделать – это схватиться за кружку и повалиться на правой бок.

      Диана все поняла и засмеялась. Не знаю почему, но ее смех был мне приятен, хоть я и находила это ощущение в данной ситуации чем – то противоестественным.

      – Ты одна из нас. Из тех, кто может отбросить разум и приспособиться. Завтра сделай это. А хозяйка, кстати, неплохо пахнет, у нее косметика шик и вообще симулировать можно. Я всегда так делаю – Диана широко улыбнулась, оголив ровные зубы под уродливыми губами. – Только не делай этого лучше меня, а то я здесь держусь только благодаря этому.

      Черт, я смеюсь в унисон с этой девушкой. Я сойду с ума с этими лесбиянками.

      Я долго спала. Опять видела Диму во сне. Он встречал меня с больницы, крепко обнимая и запуская одну руку в мои волосы, а другой держа за талию. Его пухлые губы были прохладными и нежными. А потом я проснулась и поняла, что люблю Дениса. Он меня ждал дома, в Мире будущего. Прошло прилично времени, а я не отписывалась ему. Я скучала. Мне нужен был мой телефон. Хотя у меня был уговор с лечащим врачом о том, что я буду иметь доступ к связи, так как муж ничего не знал о моем пребывании здесь, но та, что называется, стала морозиться и заходила только проверить дышу ли я вообще. Она делала вид, что меня не избивали, а я сама намеренно билась об углы. Никто не может опираться на веру в то, что отдавая себя в руки мозгоправам, может не волноваться. Самовольное пребывание в дурдоме не гарантирует излечения.

      Был вечер следующего дня. Я проспала более суток. Даже не заметила, как ушла Диана.

      Хотелось в туалет и есть. Осторожно откинув одеяло с покрытых порезами ног, я опустила их на пол. Коленки заливались в пятидесяти оттенках сиреневого, зашитый шрам от ножа длиной в десять сантиметров протянулся по внутренней поверхности бедра. Руки были в маленьких царапинах, под ногтями грязь. Живот и то, что отвечает за воспроизводство потомства, палачи благородно не тронули.

      В голове гудело, словно к уху приставили морскую ракушку, так плохо было. Проковыляя еле – еле к умывальнику, я включила кран на полный напор и опустила голову. Защипало разбитую бровь, пару ссадин на шее. Обернув полотенцем волосы, я достала из тумбочки перекись водорода, которую тайно пронесла Диана. С её слов, это было не положено, так как подразумевалось, что я буду страдать, и от этого