От жалости до любви…. Дарья Ратникова

её. Конечно, Саймон всё время был рядом. Они встречались почти каждый день, и он говорил с ней, поддерживал и утешал. Но когда Сай уходил, ей становилось ещё тяжелее. Кея утешала себя тем, что совсем скоро – через пару недель, или от силы месяц, она будет с Саймоном, чтобы уже никогда не расстаться. Сейчас его образ постоянно преследовал её. И во снах, и в мечтаниях Кея видела его – благородный, верный, нежный. Он никогда не оставит её. Она вспоминала в мельчайших подробностях их встречи и разговоры, хранила в памяти каждый его жест, каждое движение и находила в этом невыразимую сладость. Казалось, что любить сильнее было невозможно. Конечно, ради него она преодолеет себя. Она сделает всё, лишь бы любимому было хорошо!

      Утро, накануне свадьбы, выдалось туманным и дождливым. Гарлетон вообще был славен своими туманами, а осенью – и подавно. Город заволокло так, что в двух шагах не было видно ничего. Кея с грустью смотрела в окно на мокрые силуэты деревьев, расплывавшиеся в тумане. Они стояли голые, пустые. Последние, ярко-бордовые листья, медленно облетали с них, исчезая в тумане. Ей до безумия хотелось улететь, скрыться, исчезнуть… Но служанки уже одевали её к свадьбе. Дядя со своим желанием пустить пыль в глаза, был просто смешон. Кея чувствовала себя разряженной куклой, из тех, на которых дети одевают весь их гардероб. Свадебное платье по последней моде было баснословно дорогим и безумно неудобным. В этом облаке кружев она чувствовала себя почти голой. Плечи были открыты, а корсет обтягивал так сильно и так больно сжимал, что она едва могла дышать. Сложную причёску с сотнями шпилек едва держала её голова, а ирзадийские каррады – большие, молочно-белые, но безумно тяжёлые, стоившие целое состояние – украшали её шею и платье.

      Кея терпеливо переносила неудобства наряда. Она не хотела злить дядю. Он последние дни и так был не в духе. Иногда она слышала его шёпот: «Я бы мог выдать её замуж за Аластора или Джадоса, и зачем я повёлся на этого Рихтера?» Но не могла понять, о чём он говорит. Ясно было одно – её будущий муж почему-то перестал устраивать дядю, и она не знала – радоваться этому или нет.

      Наконец служанки закончили одевать её.

      – Госпожа, взгляните в зеркало. – Кея обернулась. На неё смотрела девушка – прекрасная, свежая, даже ослепительная, но какая-то чужая. Она не узнавала себя в этом отражении. Хотя Саймону, наверное, понравилось бы… Кея иногда видела, что вкусы у Сая не совпадали с её, и от этого было немного больно. Но это всё лишь потому, что он нигде не учился. Его приёмный отец считал, что учёба – ненужная трата времени и денег. Кею всегда это возмущало до глубины души. Они часто говрили с Саем о его дворянском происхождении. Он рассказывал ей то, что знал про своих родителей. Они умерли, когда ему едва исполнилось два года, от эпидемии. И лишь после их смерти выяснилось, что имение заложено, а сами они задолжали огромные суммы. Разыгрался скандал, и Саймона, от греха подальше, забрали очень дальние родственники, державшие в столице мясную лавку, а потом и усыновили его, наградив своей фамилией. Они