Корабль судьбы. Робин Хобб

Подругу в обрывки зеленого шелка от холода и комаров. Потом погладила по щеке.

      – Помоги… мне… выжить… – различила она слабый шепот Кикки. Подруга, по-видимому, даже глаз не могла больше открыть.

      – Попробую, – отозвалась Малта.

      У нее самой получилось едва ли громче, но Кикки явно расслышала. А может, почувствовала.

      – Помоги мне… выжить… – повторила она. Каждое слово давалось ей усилием, от которого трескались губы. Она со стоном вобрала в себя воздух. – Пожалуйста… помоги мне сейчас… а я тебе потом отплачу… обещаю…

      Такие обещания дают дети во время порки, когда они готовы на все, лишь бы прекратить наказание. Малта погладила молодую женщину по плечу. Потом все-таки приподняла ей голову и слегка повернула, с тем чтобы деревянный край банки не так врезался в нежную щеку. И сама устроилась рядом с Подругой, делясь с ней скудным теплом собственного тела. Что еще она могла для нее сделать?

      Только потом Малта еще раз заставила двинуться онемевшие шейные мышцы и нашла глазами сатрапа. Великий властитель Джамелии зло смотрел на нее с кормового сиденья. Лоб и щеки у него заметно опухли.

      Малта отвернулась. Быстро делалось холоднее, и она как могла втянула руки поглубже в рукава измызганного платья, подняла воротник и прикрыла ноги подолом. Вот теперь можно начать убеждать себя, что ей и вправду тепло. Здесь, на дне лодки, куда не так поддувает ветер, да и Кикки все-таки рядом.

      Она прикрыла глаза и постепенно начала уплывать в полудрему.

      – Че… там?

      Это был голос сатрапа, но Малта решила не отзываться. Только очередной свары ей сейчас не хватало. Какие свары, когда совершенно нет сил?

      – Че там? – напряженно повторил Касго.

      Малта приоткрыла глаза и подняла голову. А через мгновение рывком села, резко качнув лодку. Что-то приближалось к ним из темноты, что-то большое! Малта напрягла зрение, силясь различить знакомый силуэт. Только живые корабли плавали вверх по течению Дождевой реки. Все прочие суда неизбежно погибали, не выдерживая едкой воды.

      Однако близившаяся тень сидела в воде ниже, чем полагалось бы живому кораблю, и несла над собой единственный квадратный парус. Освещали же судно лишь собственные, весьма неяркие ходовые огни, но Малте померещилось некое движение вдоль обоих бортов. Потом она заметила, как ходил вверх-вниз высокий, напрочь лишенный элегантности нос, отвечая качке корабля, пробивавшегося против течения.

      Куда только подевалась застывшая тяжесть, сводившая мышцы? Малта поднялась во весь рост, продолжая вглядываться в потемки, уже узнавая подходивший корабль – и не желая верить собственным глазам. Потом она снова скорчилась рядом с Кикки. В конце концов, было уже вполне темно, а лодочка у них маленькая.

      Может, и не заметят…

      – Ну так… че? – с явным трудом выговорил сатрап.

      – Тихо, – шикнула Малта. – Это калсидийская боевая галера!

      Сердце у нее гулко колотилось. И что здесь, спрашивается, делать боевому калсидийскому