Российский бутерброд. Геннадий Смирнов

не покинуло пределы его головы. Однако, пережитый от всего этого стресс, резко уменьшил интерес к продолжению диалога, и хозяин высокого кабинета решил завершить общение, по крайней мере, сегодня. Но уйти разбитым морально и физически он не мог, поэтому, даже несмотря на сделанные раньше страшные умозаключения, решил защитить своё детище, а потом уж закончить. Поэтому произнёс неожиданно бодро после всего пережитого, – но ведь не всё так плохо, есть же, всё-таки, положительные моменты, и это благодаря практическому воплощению наших программ!

      – Не могу с Вами не согласиться и очень рад, что хоть что-то делается, – отпечаталось на мониторе. Невидимый собеседник не стал развивать мысль, вероятно, тоже устав от общения.

      – Вы знаете, мне тут надо поработать с документами, поэтому я вынужден с вами расстаться, – голосом полным добродушия и благодарности за признание своих заслуг произнёс Иван Иваныч, – однако, как вас найти, если мне вдруг захочется услышать глас народа, я вас так для себя назвал.

      – В блог свой зайдите и мы обязательно встретимся.

      Прочитав эту фразу, Иван Иваныч посчитал разговор законченным и выключил компьютер. Ему действительно надо было поработать, но ещё больше он нуждался хотя бы в получасовом отдыхе, а затем в анализе всего произошедшего. Своё намерение он передал дежурному секретарю по внутренней связи фразой, выскакивающей по этому поводу, на автомате из всех начальников всех времён и народов, – в течение часа меня ни для кого нет. И секретарь ответил ему тоже на автомате, в манере всех секретарей всех начальников всех времён и народов, – а если… – но не спешил с продолжением, потому что прекрасно знал, что будет прерван, также присущими только начальникам словами, – ни для ко-го! Произнесёнными, для убедительности, по слогам и громче обычного.

      Еле заметная дверь комнаты отдыха в одной из стен кабинета беззвучно закрылась за Иван Иванычем.

      V

      Пацаны! Сталин им не нравится. – Недовольно пробурчал Михал Михалыч, барабаня пальцами по крышке рабочего стола, приближаясь к любимой им мелодии Газманова о столичном колокольном звоне. Ему только сейчас удалось уйти от дневной суеты и остаться наедине с мыслями о главном событии сегодняшнего дня – встречи с Иван Иванычем, при воспоминании о которой всё валилось из рук и шло наперекосяк.

      – Что, других дел нет, кроме как Сталина обсуждать? Герой, преступник, эффективный менеджер. Услышал бы он последнее… – усмехнулся про себя Михал Михалыч и настроение его немного улучшилось, по крайней мере, вернулась способность трезво взглянуть на произошедшее сегодня и происходящее вокруг. – Раз этому придаётся такое значение даже на высшем уровне, значит это кому-то и зачем-то нужно, – продолжал размышлять он, откинувшись на спинку кресла.

      Уже совсем стемнело, в окнах кабинета отражались огни многочисленной рекламы, а по историческому потолку то и дело пробегали отблески света фар проносящихся по Тверской многочисленных автомобилей. Все эти признаки цивилизации