Силуэты. Еврейские писатели в России XIX – начала XX в.. Лев Бердников

романтизма» (2008) посвятил сочинению Соломонова небольшую главку. Однако «Мысли израильтянина» до сих пор не поняты и не оценены вполне, равно как не осознано то, что сам Абрам Соломонов – фигура сложная и трагическая. Ревнитель еврейского Просвещения, он ратовал за безусловную ассимиляцию, что было чуждо огромному большинству иудеев империи. Однако во главу угла всякого образования он ставил Талмуд, совершенно неприемлемый для российских властей. Всё это выделяет сего автора из общего ряда как личность глубоко одинокую в русско-еврейской литературе. И феномен Соломонова, пытавшегося примирить, казалось бы, непримиримо-враждебное – традиционализм ортодоксов с комополитизмом маскилов – вызывает к себе живой интерес.

      Думы Абрама Соломонова не могли стать тогда достоянием широких еврейских масс. Ведь только к началу 1850-х годов влияние маскилов будет подкреплено их численностью (несколько сотен сторонников), до того же времени русским языком владела разве только горстка индивидуумов. В местечковых же еврейских кругах подобные мысли почитались тогда отступническими и воспринимались настороженно, если не сказать враждебно. «Тёмное гетто всполошилось и застонало, – сообщал Оскар Грузенберг. – Оно не могло верить в наступление мира, когда видело, как отрывали от матерей их малолетних детей и расшвыривали по казармам и чужим людям; оно не имело сил откликнуться на слова благоволения и любви, когда середи улицы хватали почтенных стариков и под грохот барабана и зубоскальство толпы стригли им бороды и пейсы, резали кафтаны…» Ещё многого, очень многого не могли понять и осмыслить эти наивные «первобытные люди». Достаточно сказать, что в 1842 году минское еврейское общество (где общее образование получали тогда всего 38 евреев) освистало маскила, «учёного еврея» Макса Лилиенталя с его проповедью идей Просвещения. Потому Соломонов был «чужим среди своих», и можно сказать определённо: если бы в этом обществе прознали, что их земляк тиснул книжку с призывами пейсы брить, на русском языке молиться и книги читать, да при том кощунственно доказывал сие ссылками на «священный Талмуд», ох не поздоровилось бы нашему вольнодумцу! Однако и среди российских бюрократов от просвещения наш ревнитель Талмуда своим тоже стать никак не мог, хотя вроде и ратовал за еврейскую ассимиляцию.

      Говорят, мысли материальны. Пройдут годы, и многие просветительские идеи Соломонова воплотятся в российскую жизнь. Достаточно сказать, что осуществлённое Николаем I учебное равноправие евреев приведёт впоследствии к усилению их веса в культурной жизни страны [по словам националиста Михаила Меншикова («Правительство и евреи», 1909), «русская интеллигенция запахла еврейством»]. Правда и то, что именно в Николаевскую эпоху и закладывалось начало русско-еврейской интеллигенции, вклад которой в историю государства Российского трудно переоценить.

      Что до «Мыслей израильтянина», то они согреты любовью к еврейскому народу, верой в его животворные силы. Не