Кладбище Кроссбоунз. Кейт Родс

мне в глаза. – Ты должна это понять. Уилл теперь совершенно другой. Порой на него страшно смотреть.

      – Страшно смотреть? – Она смерила меня недоверчивым взглядом. – Это как?

      – Он весь нервный, дерганый. Шарахается от всего на свете. Вряд ли тебе захочется оказаться рядом с ним, когда он не в настроении.

      Лола недоверчиво покачала головой.

      – Помнишь нашу поездку на Крит? Девушки становились в очередь, чтобы потанцевать с ним. Уилл был просто прелесть. Не могу представить, что он стал другим.

      – А я могу. Уж восемь лет как.

      – Господи! Как время летит! – Наверное, что-то в выражении моего лица заставило ее переменить тему. – Скажи мне лучше, как у тебя дела с этим хирургом?

      – Никак. Мы расстались.

      – Ты шутишь! Это же самый завидный жених во всем Лондоне!

      – Был, – печально улыбнулась я.

      – В чем же причина на этот раз? Или ты придерживаешься своего любимого принципа: избавляйся от них в ту же секунду, как только заговорят о браке?

      – Не знаю. Наверное, я злобная стерва и мужененавистница.

      – Хочешь мое мнение? – улыбнулась Лола.

      – Ну, давайте доктор, я готова к сеансу психоанализа.

      – Ты слишком много работаешь. И встречаешься исключительно с серьезными мужчинами, разными там врачами, – произнесла подруга и взмахнула пустым бокалом. – Тебе нужно больше развлекаться.

      – Это твой диагноз, я правильно поняла?

      – Ходи почаще на вечеринки. Прописываю тебе больше танцев и алкоголя. – С этими словами Лола налила до краев оба бокала. – Я тебе рассказывала про режиссера?

      И она пустилась в разглагольствования о каком-то американце, который, после того как она прошла у него кинопробу, бомбардирует ее телефонными звонками.

      – Ресторан, уик-энды, фотосессии. Все, что пожелаешь. Но роли в своем гребаном фильме он мне все равно не дает.

      – Тебе пора перестать быть неотразимой, Ло.

      – Невозможно, дорогая. – Улыбка моей подруги сделалась еще шире. – Это у меня в генах.

      Весь вечер она развлекала меня забавными историями, передразнивая акцент знакомых иностранцев, а их, надо сказать, немало. Когда я посмотрела на часы, оказалось, что уже поздно – два часа ночи. Мы даже не заметили, как уговорили две бутылки.

      – Все, на сегодня с меня хватит, – сказала я с улыбкой. – Пора спать.

      – Можешь разбудить меня утром? У меня в десять прослушивание в Хаммерсмите[15].

      – Хорошо. И что за роль?

      – Служанка Офелии, – забавно сморщив носик, ответила Лола. – Нищим выбирать не приходится.

* * *

      Утром она так и не встала. На мой голос не реагировала. Напоминая кошку экзотической породы, она лежала, свернувшись калачиком, посреди кровати. Лола уже колонизировала спальню. Возле стены возникла радуга туфель на шпильке. На стул брошена ярко-зеленая кожаная куртка.

      Я завела будильник на восемь часов и поставила возле ее подушки. Голова все еще гудела от ночной попойки. Пришлось ограничить завтрак таблеткой нурофена и стаканом апельсинового сока. Затем

15

Скорее всего, в известном театре «Лирика».