Великий посев. Владимир Михановский

пришлось с ним согласиться. Однако их выход из маленького оазиса оказался непродолжительным и едва не окончился трагически.

      Растения еще не успели скрыться из вида, как что-то в воздухе неуловимо изменилось. Началось с того, что тело Курбана и Атагельды начало легко покалывать, словно тысячью иголок. Покалывание перешло в нестерпимый зуд. Оба яростно почесывались, хотя никаких видимых причин для этого не было. Расчесы оставляли на теле следы, но зуд не проходил.

      Впрочем, по мере удаления от оазиса зуд начал слабеть, но тут случилась новая напасть: поднялся ветер, которого дотоле не было и в помине. С минуты на минуту он усиливался, что при открытых песчаных пространствах предвещало большие неприятности.

      – Что будем делать, дедушка? – спросил Атагельды, остановившись.

      Песчинки больно секли лицо, в воздухе стоял тонкий звук, вызванный трением мириадов песчинок друг от друга.

      Прежде чем ответить, Курбан внимательно оглядел небо, которое оставалось безмятежным. Старик, честно говоря, недоумевал: резкий ветер поставил его в тупик.

      – Будет самум? – с тревогой спросил Атагельды. Курбан пожал плечами.

      – Видишь ли, малыш, самуму должны предшествовать определенные изменения на небе, – произнес он. – Они еле заметны порой, но я хорошо изучил их за долгую жизнь. А сейчас, видишь? – показал он рукой наверх. – Нет даже легчайшего облачного налета, небо чистое. Или мои глаза обманывают меня…

      – Нет, в небе ни облачка, – подтвердил Атагельды, запрокинувший голову.

      – Я не могу понять, откуда взялся этот ветер, – признался старик. – Мне кажется, это какой-то шальной вихрь, он должен убраться.

      Действительность, однако, не подтверждала столь оптимистического вывода: ветер с каждой минутой усиливался.

      – Если ветер закружит, поднимет вихри, нам придется несладко, – покачала головой Курбан.

      К счастью, ветер пока дул в одном направлении – бил в лицо. Он достиг определенной силы и, похоже, слабеть не собирался.

      Они стали спиной к ветру и, пока совещались, вокруг каждого успел образоваться песчаный холмик.

      – Идти дальше опасно, – решил Курбан. – Нужно возвращаться, пока не поздно.

      Несколько шагов они сделали в молчании.

      Ветер дул в спину, идти стало легче, но все равно из-за вездесущих песчинок не то что переговариваться – даже дышать было трудно. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась однообразная пустыня, заштрихованная косыми траекториями песчинок.

      – Послушай, а мы правильно идем? – спросил внезапно обеспокоенный Курбан.

      – Ищи наши следы, только и всего, – откликнулся беспечно Атагельды.

      – Наши следы давно занесло.

      – Ну и что! – воскликнул мальчик. – У нас остался еще один хороший ориентир.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Ветер! Он ведь как поднялся, так и не менял направление, – сказал Атагельды.

      – Ты уверен?

      – Конечно. Он дул нам все время в лицо, словно хотел заставить, чтобы мы вернулись в оазис.

      – А