Строитель апокалипсиса. Руслан Альфридович Самигуллин

и прижаты к телу.

      – Не шевелитесь, – услышал я чей-то голос.

      Голос сменился на мужской, – Анастасия Павловна, Вы уверены, что сейчас стоит с ним разговаривать?

      –Если оценивать дозу облучения, полученную им, удивительно как он вообще ещё жив.

      –Алексей Николаевич, я сама решаю, когда мне стоит или не стоит что-то делать, – резко оборвала его женщина.

      – Хоть подействовало? – спросил мужчина.

      В этот момент я не громко простонал.

      – Подействовало, – с облегчением сказала женщина.

      – Максим Анатольевич, – громко сказала она, – вы находитесь в реанимационной палате, переоборудованной под диагностику людей, имеющих острую лучевую болезнь, в госпитале Святого Иоанна.

      Посмотрев на табло электронных часов, висевшие прямо на середине пустой стены, она добавила, – сейчас 12.47 по межконтинентальному времени 14 марта 2089 года.

      Дата словно нож врезалась в моё сознание.

      – Три месяца, черт подери!

      – Неужели прошло уже три месяца, как же так?

      Неожиданно, словно яркая вспышка молнии, в голове вспыхнул страшный вопрос, на который я и сам боялся получить ответ.

      Я не громко спросил, – где Кристи и Джулия?

      Женщина, немного опустив взгляд, не громко ответила, – их больше нет, соболезную Максим.

      Я словно провалился в бездонную яму, к горлу тут же подкатился огромный ком и меня вырвало прямо на одеяло, приборы тут же забили звуками тревожной сигнализации, и я вновь потерял сознание.

      Последующую неделю, а может и месяц, я потерял счёт времени, и вообще окружающий мир стал для меня на столько чуждым и пустым, что возвращаться в него не возникало никакого желания.

      Практически все время я лежал в палате, но иногда все же приходилось вставать и ходить из угла в угол, чтобы хоть как-то размять затёкшие мышцы ног, однако мир вокруг меня был, словно занавешен серой пеленой и лишён всяческих красок, мысли были поглощены самой страшной утратой, которую только может пережить человек.

      Палата, которая уже практически стала моим домом, была идеалом для минималиста, и представляла собой большую пустую комнату, не имевшую окон. Однако, помещение было очень ярким за счёт множества светильных ламп, смонтированных на потолке и стенах, о наступлении условной ночи я узнавал по отключению основного освещения и включению ламп дежурного. Входом и выходом служила стальная дверь, постоянно закрытая на замок. В самом центре палаты стояла больничная кровать, возле изголовья которой были смонтированы различного вида и назначения медицинские приборы,

      Каждый день, хотя нет, правильнее сказать интервалами каждые 6 часов, так как я не мог знать, что сейчас на дворе, робот медицинской службы привозил мне поднос с кашами, какой-то дрянью похожую на объедки собаки, и целую горсть таблеток.

      – Пригласите ко мне лечащего врача, – обращаясь к роботу, сказал я.

      – Ваша заявка будет обработана в порядке очереди, – электронным