Помощник китайца. Я внук твой. Две повести. Илья Кочергин

и вовсе забылось.

      В доме моего детства, в одном подъезде с нами, по-моему, на одиннадцатом этаже, жила странная и очень старая – лет девяносто – бабулька. С ней иногда приходилось вместе ехать в лифте. И вот, каждый раз, когда я оказывался с ней в этом маленьком пространстве, она начинала меня хвалить. Не знаю, как она вела себя с другими, но мне она всегда успевала отвалить дрожащим голосом такую кучу приторных слов, что потом ещё долго передёргивало. Я был замечательным молодым человеком, лапочкой, умницей, красавцем и ещё бог знает кем. «Я рада, что у нас есть такие юноши». Эту самую старуху с одиннадцатого этажа я вспомнил, когда познакомился с мистером Сюем.

      По воскресеньям я обычно тоже работал. Мистер Сун считал, что мой вольный график работы в будние дни обязывает меня помогать ему по выходным. И вот в одно воскресное утро на кухне суновской квартиры я был представлен ещё одному китайскому мистеру. Фамилия его была – Сюй. Правда, он оказался скорее мсье, а не мистером.

      Я называл всех китайцев мистерами потому что говорил по-английски, потому что они все были старше меня и ещё потому что не знал как их называть по-другому. Китайцы отвечали мне тем же, и называли меня мистером Сергеем, вернее, – Сье Эргаем. Логичнее было бы ставить мистера перед моей фамилией, но для китайца отпущено два или максимум три иероглифа на имя и фамилию. Поэтому получалось, что Сье играло роль фамилии, а Эргай – имени.

      Я не помню, как звали мистера Сюя, но я помню, первое впечатление от знакомства с ним. Он осыпал меня комплиментами и напомнил этим ту старушку. Когда я разулся в прихожей и вошёл в кухню, с табуретки вскочил маленький седой дяденька, пожал мне руку и, улыбаясь, заговорил со мной по-китайски. Мой начальник стоял рядом и переводил. Он сказал, что передо мной стоит мистер Сюй, который приехал только что из Парижа, чтобы своими глазами увидеть перемены, произошедшие в России.

      Мистер Сюй – это старый диссидент, которого коммунисты вышвырнули в своё время из страны и который нашёл себе прибежище во Франции. Мистер Сюй теперь пишет книгу о своей борьбе с бесчеловечным режимом, о своей судьбе и судьбе тех, с кем ему пришлось вместе работать и вместе страдать. Он с интересом наблюдает за переменами в Китае, но его пока ещё туда не пускают. А в Россию пускают, и он хочет видеть, что приносит стране отказ от коммунизма. Видимо, я был первым, что увидел мистер Сюй в Москве, и он сразу же сообщил о том, что молодое поколение в России замечательное. Что я – это самый отважный, честный, умный и красивый молодой человек. Дальше шло что-то совсем невразумительное, с использованием чисто китайских метафор. Всё сводилось к тому, что с такой золотой молодёжью гнилое наследие коммунизма будет успешно побеждено по всему миру. Такая молодёжь им нужна.

      Судя по тому, как Сун весело на меня поглядывал, стоя за спиной парижанина и осуществляя синхронный перевод, он получал от этой ситуации большое удовольствие. Под конец, когда ум, сияющий в моих глазах, сравнили с умом дракона,