Тунгусский Робинзон. Александр Шляпин

запустил двигатель, и винт борта стал раскручиваться, набирая положенные ему обороты. Опробовав машину на всех режимах, пилоты по радиостанции связались с «вышкой», чтобы получить добро на взлет. Лютый взял в руки гарнитуру и, включив тангетку в режим передачи, спокойно сказал:

      – Всем, всем, всем! На связи «Лютик»! Я старший лейтенант Лютый, разведка ВДВ! Для исполнения поставленной задачи по освобождению пленных воинов— десантников мне пришлось силой захватить борт 059! Я гарантирую жизнь экипажу в случае исполнения всех моих требований. Любые попытки пресечь мои действия могут привести к гибели экипажа и машины! Повторяю, любые попытки пресечения моих действий, приведут к гибели экипажа и машины. Мне терять нечего! Да, майор, представь, что мне терять нечего, кроме своих погон и свободы, – сказал он, отключив гарнитуру.

      – Давай, майор, жми свои педали, поехали. Сядешь в автопарке, моих бойцов заберем, а то они уже потеряли боевой дух, – сказал старший лейтенант и, глубоко вздохнув, присел сзади пилота на откидную сидушку.

      Борт поднялся, поднимая клубы рыжей пыли и, не поднимаясь, на малой высоте пошел в сторону автопарка. Там его уже ждали разведчики. Пройдя в метре над забором с колючкой, он завис среди БМДешек и мягко опустился. Винт борта, закручивая своими лопастями, поднял пыль, скрыв на мгновение посадку десантников. Когда посадка была почти закончена и вертушка должна была взмыть в небо, к машине на полной скорости подъехал БТР. На его броне сидел командир полка полковник Мелентьев.

      Он, словно последний сапожник, ругался матом, махая пистолетом. Спрыгнув с брони, полковник подскочил к борту. В это время из проема двери показалось лицо старшего лейтенанта Лютого. Глядя полковнику в глаза, он с улыбкой сказал:

      – Салям алейкум, товарищ полковник. Вы с нами?

      Мелентьев, махая под носом старшего лейтенанта пистолетом, стал угрожать ему трибуналом. Сергей, улыбаясь, слушал семиэтажную брань на великом могучем языке русских классиков. Смыслом ее было только одно: Трошев, трибунал, расстрел перед строем, враг народа.

      Сергей прямо перед носом полковника закрыл двери и, пройдя в пилотскую кабину, спокойно сказал:

      – Поехали, мужики, поехали! Мелентьев пожелал нам счастливого пути! – сказал Лютый, улыбаясь, и тронул за плечо пилот— майора Белоцерковского.

      – Давай, Виталик, отваливаем, нам сейчас каждый час дорог.

      Вертушка поднялась в воздух и, оставляя за своим бортом разгневанного командира 104 полка ВДВ, взяла курс на Итум— Кале. Полковник, придерживая кепи рукой, с чувством какого— то отчаяния в предвкушении служебного несоответствия, высадил вслед борту всю обойму из пистолета Макарова. Возможно, он хотел помешать старшему лейтенанту, а возможно это был всего лишь приступ бессилия перед тем, кто решил ценой своих погон и даже ценой свободы взять на себя ответственность за судьбы других людей.

      Когда машина утонула в мареве синих гор, Мелентьев