Азиль. Анна Семироль

она. – Хрупкие бабочки погибли. Их изломанные крылышки осыпали мир. Люди подумали, что это красиво. А Бог подумал, что это грустно.

      – А что думаешь ты?

      – Я думаю, что это справедливо. Как цена спасения целого мира.

      – Как жертва Сына Божьего?

      – Мы все – дети Бога.

      И снова в Соборе воцаряется тишина. Вероника тихо дремлет, Ксавье осторожно поглаживает её по голове, стараясь не растрепать причёску, и задумчиво глядит вверх. Там, под самыми сводами церкви – небо. Звёздное небо, которого лишены все, живущие под Куполом в Азиле.

      «Мы спрятались под Куполом от Божьего ока, – думает Ксавье. – Как под камнем. И полагаем, что Он не видит нас, и так мы спасёмся. Но Веточка права: мир, в котором люди не слышат голоса Бога в себе, может спасти только чудо. Мы почти двести лет сидим под камнем и ждём его, не понимая, что спасётся лишь тот, кто способен на чудо сам…»

      Он смотрит на бледные щёки Вероники, слушает её спокойное дыхание. Слегка постукивает пальцем по её тонкому запястью.

      – Не засыпай, Веро. За тобой вот-вот приедут.

      – Я хочу, чтобы он загулял и забыл про меня, – бормочет она, не открывая глаз. – Так уже столько раз было… Я не хочу возвращаться.

      – Я знаю, Веточка. Но есть такое понятие – «долг». Это превыше любых желаний. Я всегда рад тебе, но твоё место – там, в семье, рядом с дочерью.

      – И даже когда придёт время…

      – Не начинай, – мягко перебивает он. – Я не хочу, чтобы ты уезжала отсюда с тяжёлым сердцем.

      Вероника ощупью находит его руку, кладёт ладонь себе под щёку и замирает.

      – Дома я больше всего скучаю по прикосновениям, – еле слышно говорит она. – Простым человеческим прикосновениям, несущим тепло.

      – А как же Амелия?

      – Это дочь своего отца, – безжизненным тоном отвечает Вероника и умолкает надолго.

      Из оцепенения их выводит резкая трель звонка. Ксавье поднимается и идёт открывать, Вероника со вздохом приступает к обуванию. Когда священник возвращается в сопровождении Доминика Каро, Вероника сидит на скамье такая, какой её все привыкли видеть дома – тихая, поникшая, похожая на собственную тень.

      – Заждалась? – подмигивает ей Ники. – Иди в машину, мне надо переговорить со святым отцом с глазу на глаз.

      Она послушно кивает и покидает Собор. Только убедившись, что входная дверь хлопнула, закрываясь за Вероникой, Доминик поворачивается к священнику.

      – Отец Ланглу, благословите.

      Правая рука поднимается в привычном жесте.

      – Благословляю тебя, сын мой, – миролюбиво говорит священник. – О чём ты хотел поговорить?

      Доминик оправляет сюртук, выдыхает коротко и решительно выдаёт:

      – Отец Ланглу, мне нужно, чтобы вы обвенчали нас с моей девушкой. Пышной свадьбы не будет, этот брак по любви, а не по родительскому желанию.

      Ксавье мрачнеет.

      – Доминик, постой. Брак не одобрен родителями?

      – Да.