Победитель невозможного. Евгений Велтистов

в Институт физики и сказал, что хочет показать прибор.

      – Зайдите в двести девятую комнату, – посоветовала секретарша.

      В комнате под этим номером молодой сотрудник стучал на машинке. Стол его был завален бумагами. Физик мельком взглянул на Таратара.

      – У меня двигатель… – начал Таратар.

      – Понятно, – сказал физик и указал пальцем на плакат.

      Плакат был во всю стену, но Таратар сразу его не заметил. Плакат гласил: «Проекты вечных двигателей не рассматриваются».

      – Вся штука в том, что он работает, – усмехнулся Таратар.

      Он вынул из объемистого портфеля коробку, из коробки достал изобретение Сыроежкина. По непонятной причине лампочка все еще светилась.

      Физик оторвался от клавиш, внимательно осмотрел изобретение.

      – Понятно, – вежливо произнес он. – Школьный прибор. Вертишь за ручку – лампочка горит.

      – Правильно, – обрадовался учитель. – Крутишь и горит. Но эта лампочка горит уже три часа.

      Теперь усмехнулся сотрудник:

      – Не может быть. Сейчас она погаснет. Подождем несколько секунд. Присядьте, пожалуйста.

      Они присели возле стола. Физик кивком головы указал на бумаги.

      – Проекты вечных двигателей. Бездарная трата свободного времени. Но на каждое письмо надо ответить.

      – Сочувствую, – пожалел физика Таратар.

      – Ничего, у других бывает и похуже, – неопределенно ответил физик. – Посылки нам, правда, не присылают… Но ваш случай наилегчайший.

      Собеседники говорили еще несколько минут о значении открытия электричества, об Эдисоне, о том, что недавно на Марсе зажгли лазером маяк… Научный сотрудник явно нервничал, поглядывая то на часы, то на лампу. Лампочка светилась.

      – Простите, в этой вашей штуке нет другого источника электротока? – поинтересовался научный сотрудник.

      – Как видите, отсутствует.

      – Непонятно… Подождите, пожалуйста.

      Я скоро вернусь.

      Он бережно уложил двигатель, ушел с коробкой. Таратар читал развешанные на стенах фотокопии документов. Это были постановления академий наук разных стран о тех задачах, которые не рассматриваются учеными. Самый первый документ, датированный 1775 годом, был принят Парижской академией: «Отныне и впредь не рассматривать представленных разрешений задач удвоения куба, трисекции угла, квадратуры круга, а также машин, долженствующих осуществить вечное движение…»

      Прошли столетия, а сотрудник все еще отвечает на письма неуемных изобретателей…

      Вернувшись, физик протянул коробку Таратару:

      – Простите, как ваше имя и отчество?

      – Семен Николаевич.

      – Семен Николаевич, кто вы по профессии?

      – Я учитель математики.

      – Замечательно! – сказал физик. – Вами очень интересуются двое моих коллег. Они тоже математики. Я вас провожу, если не возражаете… Что касается прибора… Это вы сконструировали?..

      – Мой ученик… Сыроежкин.

      – Способный парень, – похвалил физик. – Устройство прибора известно давно. Но