Сапфир. Вероника Мелан

захотелось в туалет. Две минуты, как целая жизнь.

      – Он действительно завершит свое действие через две недели?

      – Три. Может быть, три.

      Позволив себе больше, нежели «да» или «нет», Марио едва не заполучил головную боль от напряжения – ему показалось, что предупреждающая вибрация в теле усилилась.

      – Ампула стоила дорого?

      – Да.

      – Решаясь отыскать этот камень, я действительно помогаю вам?

      – Да. Очень.

      В этот раз, добавив еще одно слово к ответу, он не сомневался – действительно очень помогает. Вероятно, спасает ему жизнь.

      Две минуты почти истекли. Осталось совсем немного – четверть оборота стрелки. Лана почему-то молчала. Смотрела на него пристально, обдумывала последние вопросы. Возможно, каверзные.

      – Вы действительно владели заводом?

      – Да.

      – Я красивая?

      Он запнулся, прежде чем ответить. В первые пару секунд даже не смог понять, о чем она говорит. А когда сообразил, уставился на сидящую напротив блондинку, как истукан, – вот тебе и каверзный вопрос.

      Марио волновался, потел, чувствовал, как немеет на стуле зад. Если сейчас ответит «да», но выяснится, что он так не думает на самом деле, его прошьет разрядом. Если скажет «нет», то обидит женщину. Черт! Вот уж точно – шкатулка с секретом.

      – Да! – гаркнул он зло, дернулся и застыл в ожидании боли.

      Тик. Тик. Тик.

      Боли не было.

      Спокойно двигал секундную стрелку часовой механизм, плескали за окном на берег волны; Лана улыбалась. Две минуты истекли.

      – Вы зачем меня об этом спросили? – взревел он, когда понял, что гудения в теле больше нет. – Разве это имело отношение к делу?

      Он едва не обделался, раздумывая над своим отношением к ее внешнему виду, – а что, если бы, как в баре? Он бы лежал, как в баре, и дрыгался…

      – Простите.

      Она смеялась. Он глазам своим не верил, но она смеялась.

      – Я не удержалась. Когда перед тобой сидит мужчина и говорит только правду, грех не спросить, ведь так?

      Марио выглядел совой. Застывшим чучелом с выпученными глазами. А потом обмяк – расслабился, выдохнул, почувствовал, как медленно и неохотно уходит из тела нервное напряжение.

      – Женщины, – он вложил в это слово все, что когда-либо думали о прекрасном поле мужчины.

      Плечи Ланы все еще подрагивали от веселья.

      – Спасибо. Вы только что прошли тест.

      Он устал, вспотел, окончательно оголодал, и ему хотелось материться.

      – Чудесно. Рад. Непомерно.

      Она отомстила ему за вчерашний горшок, не иначе – он запустил в нее глиняной посудой, она в него словами. Один-один.

      Дрожали лежащие на коленях пальцы; медленно таял образ подрагивающей у задницы иглы, урчал от голода желудок.

      – А пообедать я так и не успел.

      Слова об обеде почему-то вызвали у Ланы такое смущение, как если бы он задал вопрос, складывает она трусики в шкафу по цвету, в стопки или бросает хаотично? Прикушенные губы, ускользающий взгляд и вид, упрекающий «ну, зачем вы спросили…»

      – У