Домик с крокодилами. Ольга Степнова

на лапах у крокодилов цепи, прикреплённые к стене бассейна.

      – Поглазеть пришли, или перекусывать будем? – весело подмигнул мне парень типичной поварской внешности – высокий, полный, в белом колпаке и переднике.

      – И чем же у вас тут можно перекусить? – усмехнулся я, занимая столик у стены, подальше от крокодилов.

      – Люля-кебаб, дымляма, – начал загибать пальцы парень, – хачапури, чахахбили, гуляш, бефстроганов, салаты всех мастей, сациви, далма, ну, и шашлык, разумеется, трёх, между прочим, видов – из баранины, свинины и осетрины.

      – Разнообразно, – похвалил я. – Принесите всего по одной порции, а там видно будет. – Парень в колпаке расплылся в такой восхищённой улыбке, что я почувствовал себя благодетелем.

      – Наш человек! – сказал он, похлопав себя по пузу, и вдруг представился: – Аркадий Сомов, владелец этого заведения.

      – Глеб Сазонов, – пожал я его руку, оказавшуюся на удивление твёрдой и сильной. – Педагог. Большой любитель пожрать.

      – Побольше бы таких педагогов! – Он опять подмигнул мне и ушёл на кухню с достоинством короля.

      Я огляделся. Кафе мне нравилось: во-первых, тут не гремел ни шансон, ни попса, во-вторых, не было накурено и не воняло спиртным. Тут пахло чистотой и уютом, чем может похвастаться не всякое придорожное заведение. Но главное отличие этого кафе состояло в том, что между столиками не бегали официанты, посетителей в зале обслуживал сам хозяин.

      Через двадцать минут на моём столе дымились десять блюд, источая такой аромат, что я едва сдержал себя, чтобы не начать есть руками. Порции, надо сказать, оказались неслабыми, но я был так голоден, что через пятнадцать минут Сомов уносил от меня гору пустых тарелок.

      – Нехило, – похвалил он, вернувшись. – Что-нибудь ещё? Есть баранья нога в фирменном сливочном соусе.

      – Тащите, – не задумываясь, кивнул я. – Бараньей ноге в сливочном соусе мой организм скажет «ура!».

      – И как это вам удаётся, столько есть и не толстеть? – удивился Сомов, снова похлопав себя по внушительному пузцу.

      – Сам удивляюсь, – засмеялся я. – Наверное, педагогика очень энергозатратная… – Договорить я не успел.

      В зал влетел разъярённый детина с синей татуированной шеей и злыми глазами. По тому, как он сжимал кулак, я понял, что в руке у него кастет, и детина намерен пустить его в ход.

      – Чья расписная кибитка преградила нам выезд? – заорал он и с излишней свирепостью обвёл зал выпученными глазами. – Чья дохлая волжара раскорячилась поперёк дороги, суки?!

      – Ну, моя, – не очень охотно признался я. – Только чего глотку-то драть? Сказал вежливо, я отъехал. А теперь мне что-то и отъезжать-то не очень охота. – Я зевнул и погладил себя по животу, заимствовав этот красноречивый жест у хозяина кафе.

      – Что?! – нервно подпрыгнул парень с синей шеей. – Что ты сказал, падла?!

      – Я сказал, – нарочито медленно выговорил я, – что отъеду только после того, как съем – какую там ногу? – поднял я глаза