Смерть коллекционера. Стивен Ван Дайн

к парадной двери. Сейчас подъедет доктор Доремус – проследите, чтобы ему не пришлось долго ждать ответа на звонок.

      Гэмбл поспешно вышел.

      Маркхэм закрыл дверь и воззрился на Вэнса, который мрачно глядел на руку покойного, сжимавшую револьвер.

      – На что вы все время намекаете? К чему столько загадочности? – с раздражением спросил он.

      – Я не намекаю, – спокойно ответил Вэнс, по-прежнему глядя на правую руку мертвеца. – Я размышляю вслух. Видите ли, отдельные аспекты этого впечатляющего преступления весьма меня интригуют.

      – Преступления? – усмехнулся Маркхэм. – Конечно, мы, направляясь в дом Коу, говорили о такой вероятности. Я даже готов был согласиться с вами, что Арчер не имел суицидальных наклонностей. Но факты – упрямая вещь, и в данном случае они свидетельствуют в пользу одной-единственной версии. Что тут непонятного? Дверь заперта изнутри, другим способом в комнату проникнуть нельзя; Коу держит летальное оружие…

      – Умоляю, называйте эту штуковину револьвером, – перебил Вэнс. – Слова «летальное оружие» звучат довольно глупо.

      Маркхэм фыркнул:

      – Будь по-вашему… Итак, у Арчера Коу в руке револьвер, а в правом виске – дыра. Следы борьбы отсутствуют. Окна закрыты, шторы задернуты, электричество горит. Откуда, скажите ради всего святого, вы взяли, что это не самоубийство?

      – Откуда взял – не могу объяснить. – Вэнс пожал плечами. – Только это совершенно точно не самоубийство. – Он снова нахмурился. – Потому-то я и говорю – данное преступление меня интригует. Я склонен усматривать здесь даже некий юмор. Черный, разумеется. Похоже, преступник просчитался, с определенного момента все пошло не так, как он планировал, и карты обернулись против него. Нет, поистине дело в своем роде замечательное!

      – А факты куда девать? – упирался Маркхэм.

      – Как говорят юристы, с фактами не поспоришь. Вот и вы не спорьте, милый мой Маркхэм, а просто учтите те из них, что не сразу бросаются в глаза.

      – Например?

      – Например, домашние туфли, – Вэнс указал на пару туфель из мягкой красной кожи, стоявшую подле кровати. – А теперь оцените вот эти тяжелые блюхеры, которые гораздо лучше сочетаются с военным мундиром, нежели с кашемировым халатом. И тем не менее на нашем покойнике одновременно и блюхеры, и халат. И сам он посажен в мягкое кресло. Вот лично вам не кажется, что здесь наличествуют некие несоответствия? Почему Арчер Коу, известный гедонист и ценитель роскоши, не надел расслабляющих комнатных туфель? Заметьте: времени у него было достаточно. Халат мерзкого оттенка – ну да это к слову – застегнут на все пуговицы, пояс завязан великолепным бантом. Едва ли можно предположить, что идея свести счеты с жизнью явилась Арчеру в процессе переодевания в неглиже и сию же секунду получила воплощение. И однако нечто остановило Арчера Коу. Нечто вынудило его сесть к столу, вытянуть ноги и навечно закрыть глаза прежде, чем он сменил уличные ботинки на куда более комфортную обувь.

      – Честно говоря, не убедили, – нахмурился Маркхэм. – Почему