Смерть коллекционера. Стивен Ван Дайн

вы раньше никогда не видели эту собаку?

      – Не видел, сэр! – Гэмбл успел овладеть собой и говорил с привычной угодливостью. – Ни единого разочка, сэр. В этом доме отродясь собак не бывало, по крайней мере на моей памяти…

      – Никто здесь, получается, не любит собак?

      – Ни единая душа, сэр… Вот так случай! Ума не приложу, как собака в дом забралась.

      Рид и Грасси вошли в гостиную и оттуда с любопытством смотрели на нас.

      Маркхэм их заметил и обратился к Риду:

      – Может, вам, мистер Рид, известно что-нибудь о небольшой черной лохматой собаке, которая, похоже, нашла тайный ход в этот дом?

      Рид выглядел озадаченным.

      – Ровным счетом ничего, – отвечал он после недолгого колебания. – Здесь собаками не интересовались. Насколько мне известно, Арчер и Брисбен терпеть не могут животных.

      – А мисс Лейк?

      – Мисс Лейк к собакам равнодушна. Она кошатница. Когда-то она держала голубого перса, но Арчер заставил мисс Лейк избавиться от него.

      Маркхэм нахмурился:

      – Здесь, за этими портьерами, только что была обнаружена сучка породы скотчтерьер.

      – Неужели? – Рид, казалось, был искренне удивлен. – Не представляю, откуда она могла взяться. Разве только увязалась за каким-нибудь визитером…

      Маркхэм не ответил, а Хис, вынув сигару изо рта, воинственно шагнул вперед. На скулах у него заиграли желваки.

      – Но вы-то, мистер Рид, собак любите, верно? – выдал Хис, используя усвоенные во время допросов интонации.

      Рид опешил от такого натиска.

      – Вообще-то да, люблю. Очень люблю. Я просто обожаю собак, мистер Хис. У меня даже была собака, но потом я переехал в квартиру, и…

      – Что за собака? Какой породы? – продолжал Хис, не отступая от допросного канона.

      – Доберман-пинчер, – ответил Рид и обернулся к Маркхэму. – Мне не вполне понятно, почему сержант разговаривает со мной в таком тоне.

      – Мы все немного нервничаем, – извинился Маркхэм. – Нынешней ночью здесь имели место весьма загадочные и зловещие события. Коу, оказывается, вовсе не совершал суицида – он стал жертвой убийцы.

      – Вот как! – пробормотал Рид. – Впрочем, я это подозревал.

      Грасси издал гортанный звук и шагнул из гостиной в холл.

      – Жертвой убийцы? – повторил он. – Мистера Коу убили? – Лицо Грасси было неестественно бледно, темные глаза взирали на Маркхэма в изумлении, смешанном со страхом. – Я думал, он свел счеты с жизнью посредством револьвера.

      – Нет, он был заколот кинжалом в спину, – сказал Маркхэм. – А в висок ему выстрелили, когда он был уже мертв.

      Итальянец отреагировал еще одним гортанным восклицанием и тяжело привалился к дверной притолоке. Его лицо смертельно побелело. Хис внимательно следил за синьором Грасси; когда тот явил признаки близкого обморока, сержант по-кошачьи метнулся к нему, только что не облизнувшись. Когда между их лицами оставалось не более шести дюймов, Хис прошипел:

      – Заколот кинжалом! В спину. Что скажете, синьор макаронник?

      Так