Любимцы Богини. Владимир Трошин

на лейтенанта тревожные взгляды. Не закрытую воротником шею видел и Храпов, но ничего не предпринимал, продолжая размеренное движение между шеренгами. Только лицо его, как показалось Василию, из бледно-серого стало красным.

      – Почему у Вас расстегнут воротник? – не обращая на лейтенантское «Имею жалобу», спросил Храпов у наглеца. Шеренги и свита затихли.

      – Мне мал китель, товарищ контр-адмирал!

      – Я у Вас спрашиваю не про китель, а про воротник!

      – Воротник тоже мал, товарищ адмирал!

      Чувствуя, что он проигрывает словесную дуэль какому-то лейтенанту, который наверняка врет, Храпов предложил:

      – Вытяните шею, воротник обязательно сойдется.

      Лейтенант, изобразив, как он вытягивает шею и застегивает воротник, развел руками:

      – Все равно не застегивается, товарищ адмирал!

      – А хотите, я Вам застегну? – ядовитым тоном спросил комдив.

      – Попробуйте! – ответил хитрец, уверенный в том, что все закончилось. Но адмирал думал по-иному. Он протянул свои руки к шее лейтенанта и попытался свести кромки воротника. По комплекции адмирал ничуть не уступал лейтенанту. Со стороны было видно, как напряглась шея Стеблова. Шеренги с интересом ждали результата поединка двух богатырей. Воротник не сходился. Треск материи заставил Храпова опустить руки.

      – Ну, что там у Вас, Стеблов? – тяжело дыша, спросил адмирал. Подбежавший к адмиралу командир корабля, интеллигентного вида капитан 2 ранга, с лету доложил за лейтенанта:

      – Лейтенант-инженер Стеблов хотел заявить жалобу. Второй год на новый китель пошивочные не выдают!

      – Начальник тыла! Решить вопрос с пошивочными! – приказал Храпов. Даже не взглянув на капитана второго ранга, адмирал направился к шеренгам мичманского состава. Свита засеменила за ним.

      – Пора Вас снимать с довольствия, Стеблов! Что это такое? Воротник на Вашей шее даже комдив свести не может! – рассерженно заявил командир корабля.

      – Никак нет, товарищ командир! – нарочито испуганным голосом ответил, виновник переполоха, медленно застегивая воротник на крючки. Из шеренг младших офицеров, в адрес шутника полетели соленые замечания:

      – Отъелся, бычара!

      После окончания смотра строем, молча промаршировали до казармы.

      – Итоговые политзанятия офицеров в кубрике личного состава, – объявил дежурный по команде, собравшимся в курилке за казармой офицерам. В кубрике все было приготовлено. Там, где обычно выстраивался личный состав для вечерней поверки, стояли два стола, соединенные вместе, накрытые кумачовой скатертью. Перед столами рядами были поставлены стулья, снесенные сюда из кают. Василий сел, и от нечего делать стал рассматривать стоящую на столе, рядом с графином и двумя стаканами, бирюзовую вазу с полевыми цветами.

      – Товарищи офицеры, – подняла и повернула всех к проходу команда, поданная кем-то из сидящих.

      – Товагггыщи офицегггы, – буднично програс