На Дальнем Западе. Эмилио Сальгари

[4] приклад моего ружья. Ах, черт возьми! Смотри! Что это? Он, ей-ей, он!

      Призрачный свет молнии, голубыми потоками заливший окрестности, озарил небо и землю. Видны были очертания диких скал сквозь завесу дождевых струй в странном колышущемся тумане, и видны были изорванные тучи с фантастическими очертаниями, которые мчались с невероятной быстротой от Иоминга к Колорадо. В тот же момент раздался оглушительный раскат грома и гулко отозвался эхом в горах. Оба солдата, не обращая внимания на ливший потоками проливной дождь, выскочили из-под защищавшей их скалы и бросились к входу в Ущелье Могил. Невдалеке от них, на узкой извилистой тропинке, лепящейся к скале над пропастью, на дне которой рокотал поток, точно привидение, появилась белая статная лошадь с роскошной гривой и великолепным длинным хвостом, а на ней, словно вылитая из бронзы, стройная фигура индейского воина с характерным головным украшением из перьев. Казалось, что всадник держал в руках какую-то ношу.

      – Стреляй! Гарри, стреляй! – крикнул младший траппер, вскидывая к плечу ружье.

      Два выстрела прозвучали почти в один и тот же момент, и на звуки этих выстрелов отозвались, словно эхо, тревожные крики у фургонов:

      – К оружию! Индейцы!

      Пораженная двумя меткими пулями трапперов лошадь индейского воина сделала могучий прыжок, промчалась еще несколько шагов до выхода из ущелья, взвилась на дыбы и рухнула на землю, оглашая воздух пронзительным жалобным ржанием. А ее всадник был толчком выброшен из седла вместе с той ношей, которую он держал в своих руках.

      Гарри и Джордж бросились на него с ножами в руках, готовые при первом же признаке сопротивления вонзить их в него. Но оглушенный падением индеец и не думал о сопротивлении.

      – Товарищи! – обратился Гарри к сбежавшимся на звуки выстрелов солдатам. – Образуйте вокруг нас цепь, об остальном позабочусь я сам!

      С этими словами он взял у одного из солдат фонарь и приблизился к индейцу. Злополучный обладатель белой лошади оказался красивым юношей пятнадцати или шестнадцати лет с такой светлой кожей, что его смело можно было принять за метиса, с длинными черными волосами и серо-голубыми глазами, каких никогда нельзя встретить среди чистокровных краснокожих. На нем был костюм настоящего индейца, сына Дикого Запада: меховой казакин с пестрыми узорами, узкие кожаные панталоны с разрезами внизу, украшенные скальпами. Этот оригинальный и по-своему красивый костюм дополняли расшитые мокасины. Пышные черные волосы молодого индейца перехватывал золотой ободок, придерживавший пучок орлиных перьев – отличительный признак высокого происхождения их обладателя.

      – Нам, кажется, досталась важная добыча! – сказал Гарри. – Ей-ей! Пусть черт заберет мою душу, если этот индеец не сын какого-нибудь вождя чэйэнов! Ловко!

      Несколько опомнившись от тяжелого падения, молодой индеец, уже опутанный петлями лассо, шевельнулся, открыл глаза и бросил на бродягу яростный взгляд, а затем сказал с горечью:

      – Гуг! У бледнолицых орлиное зрение!

      Он