За миллиард лет до конца света. Аркадий и Борис Стругацкие

никто…

      – Так над чем вы работаете?

      Малянов вдруг разозлился. Он всегда злился, когда ему становилось страшно.

      – Слушайте, Арнольд Палыч, – сказал он, – я не понимаю…

      – Я тоже! – сказал Снеговой. – И очень хочу понять! Рассказывайте! Подождите… У вас закрытая работа?

      – Кой черт – закрытая? – раздраженно сказал Малянов. – Обыкновенная астрофизика и звездная динамика. Взаимодействие звезд и диффузной материи. Ничего закрытого здесь нет, просто я не люблю рассказывать о своей работе, пока не закончу!

      – Звезды и диффузная материя… – медленно повторил Снеговой и пожал плечами. – Где имение, а где вода… И не закрытая? Ни в какой части?

      – Ни в какой букве!

      – И Губаря вы точно не знаете?

      – И Губаря не знаю.

      Снеговой молча дымил рядом с ним – огромный, сгорбившийся, страшный. Потом он сказал:

      – Ну, на нет и суда нет. У меня к вам всё, Дмитрий Алексеевич. Извините, ради бога.

      – Да, но у меня не всё! – сказал Малянов сварливо. – Я бы все-таки хотел понять…

      – Не имею права, – сказал Снеговой, как отрезал.

      Конечно, так просто Малянов бы от него не отстал. Но тут он заметил такое, что сразу прикусил язык. У Снегового левый карман его гигантской пижамы оттопыривался, и там весьма отчетливо и недвусмысленно отсвечивала рукоятка пистолета. Большого какого-то пистолета. Вроде гангстерского кольта из кино. И этот кольт сразу отбил у Малянова желание расспрашивать. Как-то сразу стало ему ясно, что его дело телячье и что спрашивает здесь не он. А Снеговой поднялся и сказал:

      – Теперь вот что, Дмитрий Алексеевич. Я завтра опять…»

      Глава третья

      5. «…полежал на спине, не спеша очухиваясь. Под окном уже вовсю грохотали прицепы, а в квартире было тихо. От вчерашнего бестолкового дня остался только легкий шум в голове, металлический привкус во рту и какая-то неприятная заноза в душе, или в сердце, или бог еще знает где. Он стал разбираться, что это за заноза, но тут раздался осторожный звонок в дверь. А, это Палыч с ключами, сообразил он и торопливо соскочил с постели.

      По дороге через прихожую он мельком отметил, что на кухне все прибрано, а дверь в Бобкину комнату плотно закрыта и задернута изнутри занавеской. Дрыхнет Лидочка. Встала, посуду помыла и снова завалилась.

      Пока он возился с замком, звонок снова деликатно звякнул.

      – Сейчас, сейчас… – сиплым со сна голосом проговорил он. – Одну минуточку, Арнольд Палыч…

      Однако это оказался вовсе не Арнольд Палыч. Шаркая ногами по резиновому коврику, у порога стоял совершенно незнакомый молодой человек. Он был в джинсах, в черной рубашке с закатанными рукавами и в огромных противосолнечных очках. Тонтон-макут. Малянов успел заметить, что в глубине лестничной площадки, возле лифта, маячат еще двое тонтон-макутов в черных очках, но ему сразу стало не до них, потому что первый тонтон-макут произнес вдруг: «Из уголовного розыска» – и протянул Малянову какую-то книжечку. В развернутом виде.

      «Очень мило!» – пронеслось у Малянова в голове. Все ясно. Этого и следовало