Дело об убийстве, или Отель «У погибшего альпиниста». Аркадий и Борис Стругацкие

губы колечком, выпустило дым. – Ну, надраться не надрался, но зарядился основательно и еще взял бутылку с собой.

      – Ого, – сказал я. – Это уже вторая…

      – А что здесь еще делать? – спросило чадо.

      – А вы тоже с ним заряжались? – спросил Симонэ с интересом.

      Чадо пренебрежительно фыркнуло.

      – Черта с два! Он меня и не заметил. Ведь там была Кайса…

      Тут мне пришло в голову, что пора наконец выяснить, парень это или девушка, и я раскинул сеть.

      – Значит, вы были в буфетной? – спросил я вкрадчиво.

      – Да. А что? Полиция не разрешает?

      – Полиция хочет знать, что вы там делали.

      – И научный мир тоже, – добавил Симонэ. Кажется, та же мысль пришла в голову и ему.

      – Кофе пить полиция разрешает? – осведомилось чадо.

      – Да, – ответил я. – А еще что вы там делали?

      Вот сейчас… Сейчас она… оно скажет: «Я закусывал» или «закусывала». Не может же оно сказать: «Я закусывало»…

      – А ничего, – хладнокровно сказало чадо. – Кофе и пирожки с кремом. Вот и все мои занятия в буфетной.

      – Сладкое перед обедом вредно, – с упреком сказал Симонэ. Он был явно разочарован. Я тоже.

      – Ну а надираться среди бела дня – это не по мне, – закончило чадо, торжествуя победу. – Пусть этот ваш Хинкус надирается.

      – Ладно, – пробормотал я. – Пойду побреюсь.

      – Может быть, есть еще вопросы? – спросило чадо нам вслед.

      – Да нет, бог с вами, – сказал я.

      Хлопнула дверь – чадо удалилось в свой номер.

      – Схожу-ка и я перекушу, – сказал Симонэ, останавливаясь возле лестничной площадки. – Пойдемте, инспектор, до обеда еще час с лишним…

      – Знаю я, как вы там будете перекусывать, – сказал я. – Ступайте сами, я человек семейный, меня Кайса не интересует.

      Симонэ хохотнул и сказал:

      – Раз уж вы человек семейный, вы можете мне сказать, парень это или девчонка? Никак не разберу.

      – Занимайтесь Кайсой, – сказал я. – Оставьте эту загадку полиции… Скажите лучше, это вы учинили шуточку с душем?

      – И не думал, – возразил Симонэ. – Если хотите знать, по-моему, это сам хозяин.

      Я пожал плечами, и мы разошлись. Симонэ застучал ботинками по ступенькам, а я направился в свой номер. В тот момент, когда я проходил мимо номера-музея, там послышался треск, что-то с грохотом повалилось, разбилось что-то стеклянное и послышалось недовольное ворчание. Не теряя ни секунды, я рванул дверь, влетел в номер и едва не сшиб с ног самого господина Мозеса. Господин Мозес, высоко задрав одной рукою край ковра, а в другой сжимая свою неизменную кружку, с отвращением глядел на опрокинутую тумбочку и на черепки разбитой вазы.

      – Проклятый притон, – прохрипел он при виде меня. – Грязное логово.

      – Что вы тут делаете? – спросил я свирепо.

      Господин Мозес немедленно взвинтился.

      – Что я тут делаю? – взревел он, изо всех сил рванув ковер на себя. При этом он чуть не потерял равновесие и повалил кресло. – Я ищу мерзавца, который шатается по отелю, ворует