Зарубки на сердце. Виктор Васильев

варенье? – шепотом спросила Тоня меня.

      – Не знаю, – также шепотом ответил я. – Наверно, финны всякую пищу считают вареньем.

      Измятка и правда была очень вкусная, в ней попадались мелкие комочки масла.

      Скрипнула дверь, вошел мальчик с портфелем.

      – А вот и внучок мой явился, – обрадовалась бабушка Акка. – Эрик, познакомься. Это моя спасительница бабушка Фима. А это ее правнуки Витя и Тоня.

      Эрик всем поклонился, сказал:

      – Здравствуйте.

      А мне протянул руку по-взрослому, назвал какую-то финскую фамилию и свое имя. Я растерялся, пожал его руку и тихо промямлил:

      – Витя.

      Свою фамилию я почему-то просто забыл в этот миг. Но Эрик не засмеялся. Он уже был второклассником, ему девять лет исполнилось.

      – Пойдем, я тебе покажу самое дорогое, – сказал он мне так просто, как будто давно со мной дружил.

      Все мое смущение сразу пропало. Тоня тоже хотела с нами идти, но бабушка Акка сказала:

      – А ты останься. Я дам тебе альбом, будешь картинки раскрашивать.

      Мы с Эриком вышли во двор, потом под навес. Там было устроено что-то вроде столярной мастерской и склада разных материалов.

      – Это хозяйство моего папы. Он занимается разными поделками в свободное время, а я иногда ему помогаю. Если быть терпеливым, упорным, то многому можно научиться у папы. Вот, например, молоток, – он взял в руки обыкновенный молоток с гвоздодером. – Что тут особенного? Знай колоти. А вот посмотри сюда внимательно.

      С этими словами он взял гвоздь средних размеров, поставил на доску, чуть-чуть пристукнул, чтобы он знал свое место. Потом поднял руку с молотком, прицелился ударить, а сам повернул голову в сторону. И резко ударил молотком. Гвоздь вошел в доску по самую шляпку.

      – Ты что же, вслепую забил?! Не видя молотка и гвоздя?! – восхитился я.

      – В том-то и дело! Рука так натренирована, что сама помнит прицел. Хочешь попробовать?

      Я, конечно, хотел. Раз десять пытался так забить гвоздь, но ни разу даже не попал по нему. Рука не слушалась.

      – Не огорчайся, – успокоил меня Эрик. – У меня тоже раньше не получалось. Надо много тренироваться. И топором надо так же ловко владеть, чтобы в одну точку дважды попасть.

      – Ты и топором можешь работать? – удивился я.

      – Нет, топором я еще плохо владею. Так, сухое деревце срубить, колышек затесать. Еще дрова поколоть, которые без сучков, – пояснил он. – Давай-ка я тебе покажу главное, – и он подвел меня к новой собачьей будке. – Вот, посмотри.

      – Что тут смотреть? – удивился я. – Будка как будка.

      – Э, нет. Стенки-то двойные, из тонких досок, называемых вагонкой. С воздушной прослойкой между стенками, чтобы теплее было. И дверца, как задвижка на колесиках, и ручки с двух сторон на дверце, чтобы собака сама могла закрывать-открывать ее носом. От ветра защита зимой. И заметь, я сам это все сделал по папиному совету.

      – Вот здорово! А собака твоя уже научилась дверцу закрывать?

      Эрик нахмурился, тяжело