Фамильная честь Вустеров. Радость поутру (сборник). Пелам Вудхаус

убегающий от волка, только, конечно, на зайце не было бы очков в черепаховой оправе.

      – Берти, ведь я на волоске висел, – проговорил он срывающимся голосом. Прошелся по комнате на полусогнутых ногах. Лицо было цвета молодой весенней зелени. – Пожалуй, стоит запереть дверь, если ты не против. Он может вернуться. Ума не приложу, почему он не заглянул под кровать. Я всегда считал, что диктаторы очень дотошные субъекты.

      Я наконец отлепил язык от гортани.

      – Плевать на кровати и на диктаторов. Что произошло у вас с Мадлен Бассет?

      Он вздрогнул всем телом.

      – Прошу тебя, не будем говорить об этом.

      – И не проси, будем. Только это меня и интересует. Почему, черт возьми, она разорвала помолвку? Что ты ей сделал?

      Он снова вздрогнул. Я видел, что дотрагиваюсь до обнаженного нерва.

      – Ей я ничего не сделал, не в том беда, беда в том, что́ я сделал Стефани Бинг.

      – Стиффи?

      – Да.

      – А что ты сделал Стиффи?

      Весь вид его выразил смущение.

      – Я… э… Понимаешь, я… Поверь, теперь я сознаю, как сильно ошибался, но тогда мне показалось, что это очень удачная мысль… Видишь ли, дело в том…

      – Перестань мямлить.

      Он сделал усилие и взял себя в руки.

      – Так вот, Берти, надеюсь, ты помнишь, о чем мы говорили с тобой перед ужином… Ну, о том, что она, возможно, носит блокнот с собой… Я предположил, если ты помнишь, что он может быть у нее за чулком… И я хотел, если ты напряжешь память, попытаться…

      Я похолодел – до меня дошло.

      – Неужели ты?..

      – Да.

      – Когда?

      Его лицо снова выразило нестерпимую боль.

      – Перед самым ужином. Помнишь, мы услышали, как она поет народные песни в гостиной? Я спустился туда, она сидела за фортепьяно, совершенно одна… Так мне, во всяком случае, показалось, что она одна… И вдруг меня озарило: вот отличная возможность осуществить… Откуда мне было знать, что Мадлен тоже там, хоть ее и не видно. Она была за ширмами в углу, хотела взять еще несколько народных песен с полки, где у них лежат ноты… и… ну, словом, в ту самую минуту, когда я… короче, в тот самый… миг… Ну, как бы это выразить?.. Когда я, так сказать, приступил к делу, она появилась из-за ширм… и… Ну, ты, конечно, понимаешь… все это случилось так быстро после того, как я в конюшенном дворе вынимал у этой девицы мошку из глаза, что обратить все в шутку было не так-то просто. Мне, во всяком случае, не удалось. Вот и вся история. Берти, ты умеешь связывать простыни?

      Столь резкий переход с одной темы на другую ошарашил меня.

      – Связывать простыни?

      – Я все обдумал под кроватью, пока вы со Сподом беседовали, и пришел к заключению, что выход один: мы должны снять простыни с твоей постели, скрутить и связать их, ты спустишь меня на них из окна. Я читал о таком способе в романах и, помнится, видел в кино. Как только выберусь из дома, возьму твой автомобиль и в Лондон. Что потом, я еще не решил. Может быть, уеду в Калифорнию.

      – В Калифорнию?!

      – До