Одно преступное одиночество. Анна Данилова

куртка. У тебя есть красная куртка?

      – Конечно, есть. Я в ней обычно и отправляюсь на прогулку. Ты хочешь сказать, что я вообще ничего не соображала, когда вела себя, как последняя идиотка? Нет, я все понимаю, поскандалили-поругались, покричали друг на друга, но чтобы убивать?! Нет, я пока еще не сошла с ума.

      Она вдруг сжалась вся, подобралась, словно уменьшилась в размерах, и теперь смотрела на меня испуганно, словно ожидая от меня одного – поддержки.

      – Иди ко мне, – я сделал ей знак, и она пересела ко мне на колени, обвила руками мою шею, прижалась ко мне.

      – Игорь, мне страшно. Я влипла в какую-то нехорошую, грязную историю. Ты ведь поможешь мне? Поможешь?

      – Конечно, помогу. Ты мне только доверься.

      – Мне очень, очень нужна твоя помощь. И прямо сейчас!

      – В каком смысле?

      – Мне нужно туда попасть, срочно.

      – Куда?

      – Домой. Я должна увидеть все своими глазами. Тогда, может, что и вспомню, а?

      – Но квартира наверняка опечатана!

      – А ты поговори с Костровым. Если будут нужны деньги, я заплачу, только пусть меня туда пустят.

      – Лена?

      – А вдруг это вообще не он? Опознания-то не было? Кто его опознавал?

      Этим вопросом она поставила меня в тупик. Действительно, кто опознавал Львова? Насколько я понял из разговора Кострова с Геннадием Неустроевым, следователем, Лену арестовали прямо на месте преступления, наверняка надели наручники и…

      – Расскажи, как все было. Как тебя арестовывали?

      Она посмотрела на меня как на предателя.

      Мирем

      Теодора! Когда Мирем видела на дисплее это имя, все вокруг начинало переливаться солнечными бликами. Теодора была мостиком к счастью. Худенькая, со светлыми кудряшками, веселая и добрая Теодора всегда своим звонким щебетаньем доставляла Мирем только радостные новости.

      – Надо бы встретиться! – услышала она голос Теодоры и по ее тону поняла, что все обстоит наилучшим образом. – Ты где, Мирем?

      – У Кафедралы. Смотрю, как голубей кормят.

      – Я приеду за тобой, только дождись!

      – Дождусь, конечно! – воскликнула Мирем своим низковатым прокуренным голосом.

      Она отключила телефон и снова расслабилась, откинулась на спинку скамейки, подставляя потемневшее лицо солнцу. Как вовремя позвонила Теодора! Какое счастье, что она вообще есть! Если бы не было у Мирем совести, она сама бы звонила ей каждый день, чтобы одолжить денег, перехватить сигаретку-другую. Но у Мирем есть совесть, а потому она никогда не звонит ей первая. Знает, что там, наверху, есть тот, в кого она верит и кого любит, есть Бог, который знает, какое у Мирем доброе сердце, и он уж точно не оставит ее без помощи. Сделает так, что или Теодора ей позвонит или работка какая-нибудь подвернется и что у Мирем всегда появится откуда-то благословенная пачка сигарет, без которых она уже не может, тарелка супа или кусок брынзы на ужин.

      Она сразу заметила ее. Тоненькую фигурку в синих джинсах и зеленой курточке, подбитой мехом. Свежее личико с розовыми щечками,