Держи меня крепче. Сьюзен Льюис

с ними даже гораздо проще, чем было в свое время с приемными родителями. Хотя, если честно, где-то в самых дальних уголках своего сердца Шарлотте все равно больно осознавать, что когда-то мама бросила ее еще совсем крохотной трехлетней девочкой. Конечно, ей понятно, почему Анне пришлось так сделать. Да и любой на месте Шарлотты понял бы и не стал осуждать, особенно зная все подробности того, что произошло. Но стоит Шарлотте взглянуть на Хло, вот и сейчас она весело плещется в прибрежных волнах, а они, накатываясь друг на друга, ударяются о ее крохотные ножки и рассыпаются фонтанами брызг, стоит только посмотреть на эту идиллию, и былые сомнения снова начинают одолевать с прежней силой. Сумеет ли она когда-нибудь простить свою мать и понять все до конца?

      Впрочем, разве она имеет право судить? Пора уже зажить сегодняшним днем, забыть о прошлом. А сегодня Шарлотте больше всего на свете хочется наладить по-настоящему близкие отношения с Анной, такие, какие обычно бывают между взрослой дочерью и матерью. Конечно, для этого потребуется время, много времени. Но, слава богу, время у них теперь есть. Сейчас главное – побороть тех злых демонов, которые все еще теснятся в душе, а там все будет хорошо, Шарлотта уверена в этом. И она полюбит мать, как и должно любить близкого человека.

      Кстати, свою приемную мать Шарлотта никогда не воспринимала как близкого человека. Мира Лейк, жена приходского священника, никогда не обращалась с ней плохо. Она всегда держалась ровно, была внимательна и заботлива, но девочка интуитивно чувствовала, что она ей совсем не нужна, что она лишняя в их доме и в их семье. Ведь это ее муж Дуглас настоял на том, чтобы забрать к себе ребенка после той чудовищной трагедии, которая разыгралась в родной семье Шарлотты. Сегодня уже никого из приемных родителей Шарлотты нет в живых. Зато жива их родная дочь Габби, ее сводная сестра, если так можно выразиться. Но Габби – это отдельная тема и даже в какой-то мере запретная!

      Вспоминать Габби почему-то всегда больно. Шарлотта вдохнула полной грудью воздух, пахнущий соленой морской водой, напоенный теплом, ароматами разнотравья и цветов. Хватит воспоминаний! Надо сделать так, чтобы ее новая жизнь полностью вытеснила из памяти все, что было раньше. Какое-то время Шарлотта молча вслушивалась в ритмичный шум волн, в мелодичное пение цикад, а мысли ее в это время витали далеко-далеко, порхали над водной гладью залива подобно редким чайкам, хохлатым бакланам и крачкам. Во время прилива, а сейчас как раз начался прилив, потоки воды омывают их крохотную бухточку со всех сторон. Они струятся, изгибаются, словно чья-то невидимая рука, образуя ручеек пронзительно голубого цвета, который стремительно бежит между «холостяцкой хижиной» Рика и песчаной отмелью. Прямо за ручейком виднеются качели, болтающиеся на веревках. Небольшой деревянный мостик, выкрашенный в белый цвет, соединяет сад перед домом с покрытым галькой берегом. Чтобы попасть в домик, нужно подняться вверх, преодолеть целых восемнадцать каменных ступенек. Кстати, Хло уже может сосчитать