Регент. Николай Романов

министр еще раз просмотрел подготовленный графом Охлябининым список срочных дел и опять углубился в размышления.

      Однако надолго раздуматься заместитель ему не позволил. Снова появился в кабинете шефа:

      – Василий Илларионович! Сразу после вас к государю-императору был вызван граф Кушелев-Безбородко.

      Это известие меняло многое. Даже очень многое! Даже очень-очень-очень многое…

      – Почему ты мне не сообщил в тот же день, Иван Мстиславович?

      Граф Охлябинин виновато развел руками:

      – Информация о его вызове на высочайшую встречу пришла только-только.

      – Хорошо, ступай!

      И Толстой снова погрузился в размышления.

      Глава тринадцатая

      Весь день Василий Илларионович занимался повседневными делами, не возвращаясь к порученному государем делу. Он ждал. И дождался.

      Реакция наступила уже к вечеру.

      В шесть часов он не получил контрольного сообщения от агента из штаба РОСОГБАК. И снова задумался.

      Тому могли быть два объяснения.

      Либо агент не получил его задание, – хотя как это могло произойти, совершенно непонятно, – либо агента «вывели за скобки». Второе возможно только в одном случае – агент раскрылся. Или был сдан.

      Ладно, подождем до следующего срока контрольного сообщения. А он наступит только утром.

      В семь в кабинет вошел граф Охлябинин. Заместитель выглядел привычно спокойным, но Толстой сразу почувствовал, что за спокойствием этим скрывается доказательство правильности сделанных им выводов.

      – Василий Илларионович! Можем мы поговорить?

      – Заходи, Иван Мстиславович! Нашел адресанта?

      – Да. Именно об этом я и намерен сообщить.

      Охлябинин, изменив обычному порядку, угнездился на стуле.

      – Слушаю тебя. – Граф Толстой вдруг почувствовал, что предстоящий разговор будет носить судьбоносный характер.

      Через полчаса он в этом убедился.

      Против императора Владислава Второго и в самом деле существовал заговор, причем заговор обширный, пронизывающий все слои имперской военной и административной элиты. Недовольство политикой императора оказалось слишком велико, чтобы можно было снять его какими-то уступками.

      Нет, министру имперской безопасности сразу стало ясно – под существующий режим заложена такая бомба, которая неизбежно взорвется. На государственную машину накатывается волна, которую не остановишь. Она должна прокатиться по стране и либо погаснуть, либо смести на своем пути всех, кто станет поперек. Причем наиболее вероятным выглядел именно второй вектор развития событий – это было совершенно ясно министру, с его обширным политическим опытом и хорошо развитым чутьем.

      Закончив доклад, Охлябинин сказал:

      – Вот таково положение вещей, Василий Илларионович!

      – Понятно, Иван Мстиславович! – Толстой судорожно потер лицо руками. – Ты давно присоединился к заговорщикам?

      Заместитель и глазом не моргнул:

      – Очень