Инсургент. Николай Романов

это было удачно.

      Людям, которые проявляют симпатию друг к другу, работать легче. Тем более когда работа принуждает к совместному проживанию. Тут хочется, чтобы и волки были сыты, и овцы целы…

      – А ты ничего! – сказал Осетр.

      И снова удивился самому себе.

      Как легко он чувствует себя рядом с этой девушкой!.. А ведь любит он совсем другую!

      Екатерина поправила блузку:

      – Ты тоже ничего… Как мне тебя звать, золотник?

      Осетр пожал плечами:

      – Да, в общем, как пожелаешь… Я человек, прямо скажем, не гордый, на любое имя откликнусь.

      – А как тебя звала мама?

      У Осетра мурашки по спине побежали.

      Он сто лет не вспоминал, как его звала мама.

      В школе «росомах» имена из глубокого детства никого не интересовали. Там в ходу были клички или, как выражались на Крестах, погоняла. Даже Беляй Капустин, друг закадычный, звал Остромира Приданникова Осетром или Острым. А неприятели – без них жизни не бывает – звали и вовсе Тупомиром или Тупилом…

      – Мама звала меня Миркин. – Он с трудом сдержал дрожь, попытавшуюся проникнуть в голос.

      – Ну тогда и я стану звать тебя Миркин. Не зайчиком же и не котиком! К нашей профессии такие ласковые прозвища не слишком прикладываются.

      «А что? – подумал Осетр. – Пусть зовет Миркином. Ей можно. Жена есть жена. Говорят, она ближе матери».

      – Хорошо, зови. Мне нравится… До прыжка чем займемся?

      Конечно, космические окрестности Малороссии не так оживлены, как у Нового Санкт-Петербурга, но и здесь приходится четыре часа тилипаться в евклидовом пространстве, пока доберешься до границы, за которой прыжок не сорвет с орбиты небесные тела местной планетной системы.

      – Через час позовут на прием пищи, – сказала Екатерина. – А пока можно рассказать друг другу наши легенды.

      Осетр отметил про себя выражение «прием пищи» – девушка явно была не из гражданских. И если легенда у нее гражданская, то это несомненный прокол.

      Однако говорить ей сейчас об этом он не станет.

      А рассказывать друг другу легенды – весьма умно. Он получил легенду через мозгогруз, и ничто так хорошо не закрепляет знания, закачанные из мозгогруза, как пересказ своими словами.

      «Молодожены» вызвали из пола кресла и занялись сим умным делом.

      Глава пятая

      Проснулся Осетр от чувства голода.

      Голод был зверский – как и всегда, после прыжка. На его пронзительности не сказывался предпрыжковый обед: сколько бы ты ни съел, непременно придешь в себя с ощущением, будто в животе кишка гоняется за кишкой.

      Екатерина еще не проснулась, посапывала в своем релаксаторе.

      Осетр соскочил на пол, мягко, по-«росомашьи», подкрался к ней.

      Лицо девушки было совершенно безмятежным.

      Замужняя женщина, чего ей бояться, находясь рядом с «дражайшим супругом»?… Быстро она вошла в роль подруги жизни!.. А он, Осетр? Что он ощущает по отношению к «жене»?

      Он прислушался к собственной душе.

      Да уж всяко не любовь!