Казароза (сборник). Леонид Юзефович

подтвердил Ходырев.

      – А вот свидетель Лушников показал, что не одни обрезки.

      – Так он сам кладовщик, Лушников-то. Он вам еще не то покажет, чтобы недостачу на меня списать.

      – Иначе говоря, вы обвиняете свидетеля Лушникова в воровстве. Можете доказать это фактами?

      – Могу. Он прошлый год из Вятки голый приехал, а теперь у него квартира со всей обстановкой и попугай в клетке.

      – Ты этого попугая видел? – оживился кавказец.

      – Один раз видел.

      – Большой? Маленький?

      – Вот такой, – показал Ходырев.

      – Большой. И что за порода?

      – Не знаю.

      – Бывают попугаи ара, бывают какаду, хохлатые. Этот какой?

      – Ара, ара, – подсказал отцу младший Ходырев.

      Тот повторил:

      – Ара.

      – Ара! Ара! – передразнил кавказец. – Вы кто? Грузины?

      – Почему грузины? – удивился судья.

      – Они всегда говорят: ара, ара! «Нет», по-ихнему. Упрямая нация! Что им ни скажи, ни с чем не соглашаются.

      – Такие люди есть в каждом народе. Национальность тут ни при чем, – заметила Ида Лазаревна.

      – Значит, без хохолка? – уточнил кавказец у Ходырева.

      – Без.

      – Э-э, дорогая птица!

      – Хохлатые дешевле? – заинтересовался судья.

      – Спрашиваете! Предлагаю направить комиссию на квартиру к свидетелю Лушникову. Если попугай есть, надо разобраться, на какие средства приобретен. Если нет – наложить на подсудимого двойное наказание.

      – Двойное-то за что?

      – За обман. У хана Аммалата был такой закон.

      – Ссылки на законы свергнутых правительств запрещаются, – напомнила Ида Лазаревна.

      Ходырев, почувствовав поддержку, повернулся к ней.

      – Ей-богу, барышня, обрезь только и брал!

      – Обрезки, между прочим, сшивают, – ответила она холодно, демонстрируя объективность.

      – Упряжь-то не нужна, что ли? – озлобленно выкрикнул паренек с зырянским носиком.

      Судья велел ему замолчать и сказать спасибо, что дело его отца ведет народный суд, а не военно-транспортный трибунал. Мастерские-то паровозоремонтные!

      Паренек с клоунскими ужимками начал класть поясные поклоны, повторяя:

      – Спасибо, спасибо, люди добрые! Век не забудем!

      – Сядь! – заорал на него судья.

      Свечников не выдержал и встал.

      – Товарищ судья, могу я выступить?

      – Нет, не можете.

      – Почему? Он имеет право! – вмешалась Ида Лазаревна. – По декрету о народном суде в слушаниях могут принять участие один защитник и один обвинитель из числа присутствующих на заседании.

      Из кармана гимнастерки Свечников достал вчетверо сложенный тетрадный листок, развернул.

      – Это письмо поступило к нам в редакцию из Кунгурского уезда. Разрешите зачитать?

      Он прихватил его с собой, узнав по телефону, какое