Жизнь, как есть. Сергей Санеев

за что мы платим круглый год? За этот мороз? У них в квартирах тоже так холодно? Сомневаюсь!

      Мама, утепляясь, продолжает бурчать, вспоминая все обнадеживающие плакаты прошлого:

      Завтра будет лучше, чем сегодня.

      Коммунизм не за горами.

      Мне все это нытье уже изрядно надоело, я уже сто раз предлагал продать эту Богом забытую квартиру, где вода не поднимается до третьего этажа, где зимой + 15 в квартире. Но у мамы аргумент: мы здесь прожили 46 лет, и ты будешь жить здесь!!!

      А я не понимаю, ради чего эти муки терпеть: программно не искупаться, не постирать, даже не побриться!

      У мамы есть еще аргумент: мы в 40–е годы жили еще хуже.

      Да! Аргумент! Но у меня вопрос: а куда мы движемся, взад или вперед?

      К середине дня, к обеду начинается другая история. И, если вы думаете, что между первой и второй есть перерыв, то – не думайте, его нет.

      – Сахар уже дороже 40 рублей! – сокрушается старушка, – а картошку из того, что мы купили, половину приходится выбрасывать!

      Далее: мука, пшено и прочие продукты, за которые ей приходится отдавать деньги соцработнице:

      – Полгода назад я давала на продукты 300 рублей, а теперь 600 отдаю!..

      Конец холодного дня в квартире начала декабря.

      Она:

      – Позвоню в ЖЭУ, сколько можно?! Жить в холоде, без воды!..

      Звонит… Дозвонилась, там уютный, женский голос интересуется, в чем проблема, и без промедления объясняет, что у них уже все готово к подаче тепла.

      – Подождите немножко, потерпите, – говорит этот голос, – все скоро будет.

      Мама удовлетворенно кладет трубку телефона и говорит мне:

      – Уже все на мази, скоро все будет нормально!

      Она очень довольна голосом и обещаниями этого голоса. На полдня я лишен поиска ответа на гипотетический вопрос:

      – Да когда же это кончится?!!!

      Без выбора

      Из реанимации меня перевели в двухместную палату. Вторая койка обжитая, но соседа нет. Помещение чистое, светлое, просторное. Гигиенический блок с душевой кабиной. Условия прекрасные.

      Через несколько минут вошел сосед, подтянутый, высокий, с горделивой осанкой мужчина. Двигался он неторопливо и уверенно.

      – Сергей, Ваш новый сосед, – еще слабым голосом представился я.

      – Юрий, – сказал он, протянул мне руку и на мгновение задумался… Улыбнулся и повторил твердо:

      – Юрий.

      Как я понял, он размышлял, надо ли мне представиться с отчеством. Это было, в первую очередь, обусловлено разницей в возрасте. На мой взгляд, она составляла пятнадцать–двадцать лет. Во вторую очередь, даже с первых секунд нашего контакта было понятно, что за его спиной десятки лет руководящей работы. Это отражалось во взгляде, осанке и даже в том, как произнесено имя Юрий. Четко, внятно, с достоинством.

      По моим прикидкам соседу было около восьмидесяти лет, чуть больше или чуть меньше.

      Следом за Юрием в палату вошла молодая женщина в белом халате и представилась моим лечащим врачом. Маленькая, стройная, с короткой стрижкой темных, густых волос.

      Ее