Олимп. Дэн Симмонс

литературы Томас Хокенберри.

      Не в силах усидеть на месте, он поднимается и начинает расхаживать взад-вперед по разрушенному одиннадцатому этажу между разбитой северо-восточной стеной и вертикальным обрывом. Нога в сандалии задевает камень, и тот летит со стофутовой кручи в уличную темноту. Свистящий ветер отбрасывает назад капюшон и длинные с проседью волосы. Рассудком схолиаст понимал уже восемь месяцев, что видимый в Дырку Марс относится к Солнечной системе будущего, где есть и Земля, и прочие планеты, но только сейчас ученый осознал простую истину: его родина – там, и она ждет.

      «Голубой шарик, где кости моей жены давно рассыпались прахом… – Хокенберри смахивает слезу и вдруг усмехается про себя: – Черт, мои тоже!»

      – Как же вы туда полетите? – произносит мужчина и сразу проникается нелепостью собственного вопроса.

      Ведь он уже слышал рассказ о путешествии Манмута с Юпитера на Марс в компании его гигантского друга Орфу и других моравеков, не переживших первую встречу с богами. «На это есть космические суда, Хокенбеби». Хотя и возникшие словно по волшебству из квантовых Дырок, появившихся при помощи его собеседника, но все же настоящие.

      – На Фобосе строится специальный корабль, – мягко промолвил моравек. – На сей раз мы полетим не одни. И не безоружными.

      Схолиаст беспокойно меряет шагами пространство. У самого края неровной площадки его охватывает страстное желание сигануть вниз, навстречу гибели: этот соблазн с юных лет преследовал его на любых возвышенностях. «Не потому ли меня и тянет сюда? Мечтать о прыжке? Грезить о самоубийстве?» Пожалуй, и так. Одиночество последних восьми месяцев давит на сердце невыносимым грузом. «Теперь и Найтенгельзер исчез – улетел за компанию с индейцами в недра неведомого космического пылесоса, который очистил Землю от жителей, пощадив лишь несчастных проклятых троянцев и греков». Хокенберри знает: ему достаточно покрутить квит-медальон на груди, чтобы в мгновение ока очутиться в Северной Америке, точнее, в доисторической Индиане, и устремиться на поиски оставленного там старого друга. Однако еще схолиасту известно, что боги тут же выследят его сквозь прорехи в Планковом пространстве; потому-то он больше и не квитируется – вот уже долгих восемь месяцев.

      Мужчина возвращается и темным силуэтом на фоне костра замирает над маленьким европейцем.

      – Какого хрена, Манмут, к чему этот разговор?

      – Ты приглашен в путешествие, – спокойно изрекает моравек.

      Хокенберри тяжело опускается на ближайший камень и целую минуту не издает ни звука. Потом произносит:

      – Господи, зачем? Какой от меня в подобной экспедиции прок?

      Европеец по-человечьи пожимает плечами.

      – Ты – существо из того мира, – просто отвечает он. – Пусть даже из другого времени. Видишь ли, на той Земле по-прежнему живут люди.

      – Правда? – В голосе схолиаста звучит изумление невежды. Об этом ему даже не приходило в голову спросить.

      – Да. Их не так много – похоже, четырнадцать