Поэзия БДСМ. Рассказы. Сказки. Стихи.. Софи Ренар

будто перепроверяет себя, слушает внутреннего суфлера, и продолжает, смакуя каждое слово:

      – Но будет больно. Жалеть я тебя не буду, а порку ты заслужила хорошую. Что? Хочешь еще? Молчишь – значит хочешь. Ну так и упрямых девочек надо наказывать. И хороших девочек надо наказывать – только лучше будут…, – голос резко меняет тональность, становится ледяным. – Сюда иди. Живо.

      Софи идет, старательно пытаясь не споткнуться.

      Он сажает ее к себе на колени, проводит ладонью по щеке, тогда она закрывает глаза и медленно-медленно тает изнутри. Пока не чувствует что рука жесткой скобкой обхватывает ее шею.

      – Давай закончим побыстрее со всем неприятным.

      Она чувствует, как пунцовая краска стыда словно язык пламени лижет ее щеки.

      – Что, стыдно? Ничего, это дело поправимое. Сейчас попа будет тоже красная. И будет больно, про стыд забудешь. Ну-ка, быстро ложись! А то еще добавлю. Хорошая девочка, умная девочка, не очень послушная, ну что ж, это мы исправим, и будет совсем-совсем… хорошо.

      – Не надо еще!

      – А тебя никто не спрашивает, – хмыкает он, и закидывает подол платья ей на спину. – Извини, детка, но трусики придется спустить… воспитывать плохих девочек лучше по голой попе… – с этими словами он тянет вниз к коленкам ее трусики, гладит покрывшиеся мурашками от холода половинки, на том месте, где они переходят в бедра. Ему думается вдруг, что то, что происходит наедине между двумя людьми выглядит со стороны ужасно, наверное, смешно, забавно, даже глупо. Но кому это важно?

      Cофи в это время думает о том, что на самом деле, и ему, и ей самой нравится вовсе и не порка сама по себе – а все, что вокруг этого. Суета вокруг дивана, не хаотичная, напротив, упорядоченная, правильная. И любимые сцены в фильмах и книгах как раз об этом. О приготовлениях, о позах, о стыде, о начале и конце. Главное не боль, не откровенность ее даже – но стыдливость, волны сомнения окатывающие их обоих, но разбивающиеся о скалу желания.

      Кстати, о желании. Она ерзает животом на его коленях, мучительно пытаясь улечься поудобнее, как вдруг наталкивается на… и закусывает губу. Вот вам и все мужское естество в своей сути. Встало, как партделегаты на съезде. И, кажется, обратно не собирается. Мысленно она перехватывает собственную ладонь, пытающуюся пролезть под себя, к молнии его джинсов, погладить там… – впивается ногтями, нет уж, не сейчас.

      Пока она пребывает внутри себя, снаружи явно происходит что-то значительное. Она обнаруживает вдруг, что ей становится все больнее и больнее, кожа горит, и когда он шлепает особенно сильно, с оттяжкой, кончиками пальцев, то ей хочется только нырнуть вперед, дальше, спасаясь от ударов.

      – Ну что, пора к основному блюду переходить? Снимай платье и становись на кровать. На четвереньки.

      Она не смеет ему не подчиниться. Вылезает из платья, смущенно поправляет сбившуюся чашечку лифчика, избегая столкнуться с ним взглядом,