Ах, уж эти мужики! Что бы вы без нас, женщин, делали…. Василий Лягоскин

царственные сущности в душе Валентины, и та, подумав совсем немного, присоединилась к подругам: «Нечего своим талантом баловать плебс, пусть и английский!».

      Лишь по ночам Виктор Николаевич оживал, и Валя, посмеиваясь в душе, снисходительно разрешала ему воображать, кто именно сейчас стонет под его некрупным телом…

      Лежа на пляже, куда бармен не успевал подносить запотевшие от холодильного мороза бокалы с освежительными, а большей частью, горячительными напитками, Валентина устроила мозговой штурм – прямо как в передаче «Что? Где? Когда?»; благо, что их, молодых и красивых женщин, было как раз шесть.

      – Ну, девочки, что будем делать? – начала она, одним длинным глотком посредством соломинки опустошив очередной слабоалкогольный коктейль.

      Подскочивший служка тут же заменил его на новый, полный, а Кошкина, не поблагодарив его даже кивком, с надеждой уставилась внутрь себя, на задумавшихся подруг. А потом даже зажмурилась, чтобы не выдать невольно своей растерянности от того шквала предложений, что посыпались на нее из всех уголков собственной души. Наконец, она вычленила что-то знакомое, уже слышанное раньше.

      – Мой грот, – это вещала Дездемона, – и песчаный пляж, рядом с которым вот это (она обвела рукой Валентины вполне ухоженное место отдыха вип-постояльцев) даже рядом не стояло. Именно там наш Николаич был абсолютно счастлив… Ну, почти счастлив…

      Она покосилась на подругу, в чьем теле обитала вот уже почти месяц, и поправилась:

      – Почти – тебя-то ведь с нами не было.

      Валентина от такого «пустячка» отмахнулась; одновременно это было сигналом пареньку, который дежурил рядом с бокалом, полным ледяной влаги.

      – Давай-ка нам, парень, самого главного начальника!

      Слуга, переполненный рвением, рванул с места так резво, что из заполненного доверху бокала на безупречный во всех отношениях живот русской красавицы (и не только русской) плеснулась немалая толика коктейля, и пара кубиков льда. Оглушительный визг заставил задремавшего было Николаича подпрыгнуть на шезлонге. А потом выслушать отборную брань, плавно перетекшую в очередной шедевр баснописца позапрошлого века:

      Хотя услуга нам при нужде дорога?

      Но за нее не всяк сумеет взяться:

      Не дай бог с дураком связаться!

      Услужливый дурак опаснее врага

      Кошкин на эти мудрые строки покивал, провожая взглядом бросившегося стремглав с пляжа «услужливого дурака», но спросонья отреагировал на первый, очень громкий и весьма неприятный звук. Что интересно – тоже строками Крылова:

      Какие перушки! Какой носок!

      И, верно, ангельский быть должен голосок!

      Спой, светик, не стыдись!

      Что, ежели, сестрица,

      При красоте такой и петь ты мастерица,

      Ведь ты б у нас была царь-птица!

      Вскочившая,