Черный монастырь. Книга первая. Анна. Микаэл Ханьян

адкий

      © Микаэл Ханьян, 2017

      © Дмитрий Гладкий, дизайн обложки, 2017

      ISBN 978-5-4485-2370-0

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Глава 1

      Самое жестокое одиночество – это одиночество сердца.

Пьер Буаст

      В те короткие мгновения, когда полуденное солнце, вспыхнув на Спасе, освещало Лёшину квартиру, она превращалась в телевизионный павильон, залитый лучами софитов. Каждая деталь начинала пылать и светиться, меняя свой привычный облик и цвет и выдавая себя за что-то совсем другое.

      В такие минуты Лёша страдал: приходилось жмуриться, отрываться от мольберта и находить себе вынужденное занятие. Он направлялся к холодильнику и вынимал банку пива, но спасения от яркого света не было и на кухне: каким-то неведомым образом поймав луч солнца, банка ослепляла его в тот самый момент, когда он уже готовился опрокинуть в себя её прохладное содержимое.

      Занавесок, штор и жалюзи Лёша не признавал, поэтому приходилось терпеть. По счастью, солнечные софиты горели недолго, и в квартире снова воцарялся мягкий рассеянный свет.

      Если Лёша не любил яркий свет и болезненно переживал его домогания, то для Ани он был самым желанным гостем. Правда, радовалась она не столько за себя, сколько за своих подопечных, захвативших оба подоконника и выглядывавших из небольших горшков. В пасмурном Питере растениям не хватает света, и почему-то именно этот довод казался Ане самым убедительным для того, чтобы приносить с биофака всё новые и новые экспонаты. Лёша ворчал, но незлобиво, утешая себя тем, что некоторые ведь тащат в дом кошек и собак, а тут – всего лишь цветочки.

      В остальном пожаловаться ему было не на что: богатые клиенты, очаровательная подруга, собственная квартира в центре города и крепкое здоровье помогали – да что там: обязывали уверенно смотреть в будущее.

***

      Аня ещё не вернулась из университета, и Лёша мог спокойно, смакуя каждый штрих, закончить очередной заказ. А тут было что смаковать: воспроизвести нужно было самого Ренуара, и профессиональная гордость не позволяла опустить планку – даже если речь шла о сделанной на заказ копии.

      «Классное место, – думал Лёша, рассматривая свою работу и проверяя, не забыл ли он в точности повторить все изгибы ветвей и не потерялся ли случайно один из парусников. – Надо бы туда как-нибудь съездить». Он ещё раз окинул взглядом натянутый на подрамник холст, бросил кисти в стакан и переставил картину в тёмный угол. Оставалось вставить холст в рамку и позвонить заказчице.

      Спокойное, можно сказать безмятежное, состояние Лёши было нарушено появлением Ани. Сказать «появление» – это не сказать ничего: запыхавшись от подъёма на четвёртый этаж, она шумно ввалилась в дверь с двумя большими чёрными мешками.

      Ане хватило двух секунд, чтобы оценить ситуацию:

      – Лёш, зачем ты её прячешь? Я ещё не налюбовалась.

      Лёша пропустил её слова мимо ушей.

      – И тебе привет, красавица. И что же это мы принесли? Постой, постой, не подсказывай. Попробую угадать: там новые горшочки. Какая удача! У нас ведь дома ни одного зелёного листочка.

      Аня сдёрнула косынку, и не её плечи тут же упали роскошные локоны.

      – Ладно тебе. Ты же и так всё знаешь. Антонина опять собиралась их выбросить. Понимаешь? В мусор! Ну, разве так можно?

      – Не-е, так нельзя. Можно только к нам.

      Аня скинула туфли и мягко, по-кошачьи подошла к Лёше.

      – Лёшик, ну ты же хороший, правда? И ты мне не ответил про новую картину.

      Лёша самодовольно хмыкнул.

      – И чем это вам, Анютины глазки, так приглянулся Ренуар? Обычная копия. Ладно, любуйся – подержу ещё пару дней. – Он осторожно переставил картину на письменный стол.

      Аня заворожённо разглядывала незнакомый пейзаж, который на новом месте выглядел иначе, более сумрачно.

      – Я опять забыла, как это называется.

      – «Нуармутье».

      – Точно. А что это значит?

      – «Чёрный монастырь».

      – Правда? Такое солнечное место – и такое мрачное название. А почему чёрный?

      Лёша обернулся к Ане и прищурил глаза.

      – Потому что когда-то на этом далёком острове стоял монастырь, и, – Лёша внезапно выпучил глаза, – чёрные монахи выкрасили его в чёрный цвет.

      Аня легонько стукнула его по плечу.

      – Ну, и очень глупо. Ты же знаешь, что я боюсь чертовщины.

      Лёша притянул её к себе и прошептал:

      – Я тоже, красавица, но с тобой мне ничего не страшно.

***

      В детстве Аня была равнодушна к куклам, предпочитая им всевозможную живность. Её интересовало всё, что прыгает, ползает, скачет, летает и цветёт. Правда, до самого поступления на почвенно-биологический факультет она не могла решить, чему отдать предпочтение – флоре