Кутузов. Книга 2. Сей идол северных дружин. Олег Михайлов

еще более усилившемуся от скопления дождевых туч. Мортье впотьмах удалось с горсткой храбрецов прорваться к Дюпону, после чего он бегом отступил к Спицу и переправился назад через Дунай. Около двух тысяч пленных, в том числе генерал Грендорж, были обязаны жизнью Дохтурову, который одним начальственным словом остановил ярость московцев и прекратил бесполезное уже истребление неприятеля.

      Наполеон, в бессильной злобе взиравший с правого берега Дуная на это сражение, назвал его «воловьей бойней».

      Когда кончилось кровопролитие, у солдат начался обычный торг. Многие носили богатые пистолеты, палаши, предлагая неприятельских лошадей, которых было взято едва ли не три полных эскадрона. Оценка коня с седлом и вьюком была скорая – пять австрийских гульденов или рубль серебром за каждого. За немногих только получали по червонцу. Некоторые хвастались черезами с золотом – узкими кошельками в виде пояса, отвязанными у пленных. Захваченных французов разделили на шесть партий и отправили в Кремс.

      Войска триумфально возвращались в город под восторженные крики жителей, толпившихся у дороги:

      – Браво, Русь! Браво!..

      На главной улице Кремса, у городской ратуши, в окружении генералов стоял Кутузов. Он благодарил каждый проходящий полк.

      – Спасибо, русские чудо-богатыри! Спасибо, победители! – приветствовал Михаил Илларионович ярославцев.

      – То-то, батюшка наш! Не посрамили тебя! – кричали ему из рядов.

      Перед взводами Московского мушкетерского полка везли отбитые у неприятеля пять орудий и несли отнятые у него знамена и штандарты. Полковник Сулима приказал положить их на барабан перед Кутузовым. Тот, призажмуривая здоровый глаз, махал рукой в белой перчатке и говорил солдатам:

      – Молодцы! Молодцы, московцы! Слава и честь вам!..

      Потом, оборотясь к стоявшей позади свите, главнокомандующий прибавил:

      – Этот полк всегда дрался с отменной храбростью. За то и носит славное имя нашей белокаменной Москвы!..

      Принудив Мортье возвратиться с уроном на правый берег Дуная, Кутузов обрел полную свободу действий.

      Он мог теперь оставаться в Кремсе и ждать Буксгевдена или идти ему навстречу, уже не опасаясь скорого преследования. Лучший на Дунае мост у Кремса был разрушен; единственный Таборский мост, ниже по течению, у Вены, охранялся 15-тысячным австрийским отрядом Ауэрсперга. Казалось, французы надолго заперты за Дунаем.

      Кремское сражение имело большое нравственное значение для всей Европы, трепетавшей перед Наполеоном. Во многих столицах поняли, что пора дешевых побед французов прошла, что Бонапарт встретил достойных соперников. Победа при Кремсе казалась залогом будущих новых успехов.

      События, однако, приняли вновь зловещий оборот, и вновь виною тому были австрийцы…

      Кутузов щедро платил лазутчикам и был поэтому превосходно осведомлен о каждом шаге неприятельской армии. Он знал о том, что корпуса Бернадота и Мортье стоят против Кремса