Продавцы невозможного. Вадим Панов

Они контролировали все входы и выходы, управляли каждой лампочкой и розеткой, всей аппаратурой, включая грузики для раздвигания штор. Они видели все помещения (за исключением конференц-зала), однако не разглядели несколько программ, которые Красная отправила во внутреннюю сеть дома. Программ, написанных настоящим гением.

      – Тебя называют террористом!

      – Я беру только то, что мне нужно!

      – Все, что тебе нужно, ты должен брать у нас!

      – Вы отрезали меня от ресурсов!

      – Слишком много смертей, брат!

      – И много полиции на хвосте?

      – Да, слишком много.

      – Мешает бизнесу?

      – Из-за тебя нейкистов считают убийцами!

      – А из-за вас – бандитами!

      – Тебе придется ответить.

      – Я пришел не на суд!

      – Ты пришел, потому что мы потребовали!

      Ядовитые шарики не поразили Сорок Два, зато отравили атмосферу. От благодушного настроения, которое лидеры dd изображали в начале совещания, не осталось и следа. Сорок Два стоит, опираясь руками о стол, напротив – взъерошенный Тринадцать, красный и потный. Шестьдесят Девять на стороне американца, застыл рядом и яростно таращится на неуступчивого Сорок Два. Восемьдесят Три и Двадцать Пять вяло пытаются вернуть разговор в конструктивное русло, но получается не очень. Девяносто Один нервно расхаживает за спинами ругающихся коллег. Спокойствие сохраняет лишь Пятьдесят Семь: сидит в кресле, едва заметно постукивая пальцами по столешнице, то ли не знает, чью сторону принять, то ли наоборот: все давно решил и не хочет тратить время на бессмысленные вопли.

      – Мы не хотим никого обвинять, – примирительно произнес Двадцать Пять, мягко оттирая взбешенного Тринадцать в сторону. – Мы хотим обсудить ту непростую ситуацию, что сложилась…

      – Из-за него! Сорок Два пошел против всех!

      – Бред!

      Двадцать Пять вздохнул:

      – К сожалению, брат, Тринадцать в чем-то прав.

      Сорок Два хмыкнул, провел рукой по бритой голове, и в его взгляде мелькнуло… разочарование? Да, именно разочарование. Сорок Два понял, какая пропасть отделила его от тех, кого он все еще называл братьями.

      – Ты даешь новое, но ты торопишься, – негромко продолжил Двадцать Пять. – Ты забыл, что мы тоже работаем над становлением Эпохи Цифры. Ты забыл, что победу может принести не только лихая атака. Мир сложен, а потому необходимо договариваться. Год назад книгу Поэтессы разрешили в Исламском Союзе…

      – Под моим давлением!

      – Нет, – скривился Шестьдесят Девять. – Ты едва все не испортил.

      – Книгу разрешили потому, что верхолазы поняли: нет ничего страшного в том, чтобы машинист читал Поэтессу, – улыбнулся Двадцать Пять. – И еще они поняли, что все машинисты читали Поэтессу.

      – Верхолазы не дураки, они понимают, что Эпоха Цифры уже настала и сопротивляться бесполезно, – добавил Шестьдесят Девять.

      – Но они по-прежнему верхолазы.

      – А разве смена эпохи всегда сопровождается революцией? – удивленно поднял брови Девяносто Один.

      – Нет, – прищурился