Ричард Длинные Руки – вильдграф. Гай Юлий Орловский

всплыли к поверхности.

      Уже и не веря, что мои мучения кончились, я разогнул сгорбленную спину. Жидкость в котле наполовину выкипела, стала тяжелой и маслянистой. Я всмотрелся, еще не веря глазам, ахнул. Опершись на стенку, на месте дряхлого чародея тяжело дышит молодой мужчина с иссиня-черными густыми волосами и решительным лицом завоевателя. Плечи широки, грудь с эффектно выпуклыми пластинами груди, живот скрыт в зелье, но что-то подсказывает, что дряблого и отвисшего брюха не узрю.

      – Здорово, – проговорил я дрожащим голосом, – получилось все-таки…

      Он закашлялся и открыл глаза. Под густыми черными бровями они блеснули ярко и остро, как у молодого орла. По лицу пробежала судорога, но я видел, как он стиснул челюсти и сделал отчетливое усилие, чтобы привстать, опираясь обеими руками за спиной о край котла, отчего вся группа трицепсов напряглась красиво и эффектно, работая на рельеф.

      – Кто ты? – прорычал он с угрозой. – Почему я здесь?

      Я сказал обалдело:

      – Успокойся-успокойся! Все хорошо, все поют, а я вообще-то друг. Как-то нехорошо ты спрашиваешь…

      – Почему я здесь? – потребовал он злым голосом.

      – Ты разве ничего не помнишь? – спросил я. – Неужто с памятью анахарсис… анамнезис… в смысле, некоторые незапланированные, но ожидаемые потери… хотя и хрен с ними…

      Он выскочил из котла одним легким движением, лишь чуть коснувшись пальцами края, бросил быстрые взгляды по сторонам. Я понял, осторожно поднял, стараясь не делать лишних движений, его роскошный плащ и бросил нынешнему хозяину. Он легко поймал, быстро набросил на плечи и сразу несколько успокоился. Мужчина чувствует себя увереннее, когда одет, женщина – когда раздета.

      – Я все помню, – бросил он угрюмо, – только почему я здесь?

      – Колдовство, – сказал я.

      – Это я вижу! С какой целью? Что ты от меня хочешь?

      Голос его становился все резче, а взгляды, которые бросал по сторонам, подозрительнее и жестче.

      Я сказал примирительно:

      – Не надо искать здесь оружия. Я не враг.

      – А кто?

      Я спросил в свою очередь:

      – Ты в самом деле ничего не помнишь?

      Он потребовал:

      – А что я должен помнить?

      – Ну, – сказал я, – кто ты сам… Это не забыл?

      Он воинственно выпятил нижнюю челюсть, голос прозвучал резко и надменно:

      – Я – десятник клана Черных Беркутов Гизелл Шатерхенд – Твердая Рука!

      – Ага, – сказал я ошалело, – ну да… как же иначе… Твердая Рука, надо же… Хотя мы думали…

      Он сделал ко мне шаг, и хотя я выше на полголовы, но он не выглядит устрашенным моими размерами.

      – Что не так?

      – Все так, – заверил я. – Все еще как еще так… даже больше… Мы вообще-то думали, что будет иначе… а оно вон как…

      – Кто думал? – потребовал он. – Что иначе?

      Моя голова начала потрескивать под напором идей, их у меня всегда в избытке, богачом бы стал,