Тускуланские беседы. Марк Туллий Цицерон

даже мертвые несчастны, то поистине мы рождаемся на вековечное несчастие. Ведь тогда несчастны даже те, кто уже сто тысяч лет как умерли, да и вообще все, кто когда-либо был рожден на свет.

      (10) – Именно так я и думаю.

      – Тогда скажи: что же тебя страшит? Трехголовый ли адский Цербер, или плеск Коцита, или путь через Ахеронт, или Тантал, который

      В волнах по шею, но томится жаждою,

      – или как

      Весь в поту, Сизиф

      Свой камень катит, но не в силах сдвинуться?

      Или, может быть, неумолимые судьи Минос и Рада- манф, перед которыми не сможет защитить тебя ни Марк Антоний, ни Луций Красс, ни сам Демосфен, которому вроде бы и легче иметь дело с греческими судьями? Тебе ведь придется говорить самому за себя и при несметном множестве слушателей. Не этого ли ты боишься и не поэтому ли считаешь смерть вековечным злом?

      VI. – За кого ты меня считаешь, скажи на милость? Не настолько же я спятил, чтобы во все это верить.

      – Так ты в это не веришь?

      – Нисколько.

      – Плохо тогда твое дело!

      – Почему?

      – Потому что я мог бы на все это возразить очень даже красноречиво.

      (11) – Конечно, тут это мог бы и всякий! Велик ли труд опровергать дикие выдумки поэтов и художников?

      – Однако же рассуждениями против них заполнены целые книги философов.

      – И зря. Какого глупца могло бы все это смутить?

      – Тогда значит, если в загробном мире нет несчастных, то в загробном мире и вовсе никого нет?

      – Конечно, нет.

      – Где же тогда те, кого ты именуешь несчастными? Какое место в мире занимают они? Ведь если они существуют, должны же они где-нибудь быть.

      – А я так понимаю, что они – нигде.

      – То есть они не существуют?

      – Да, они не существуют, но потому-то они и несчастны, что не существуют.

      (12) – Ну, по мне, так уж лучше бояться Цербера, чем так непоследовательно рассуждать.

      – Почему же непоследовательно?

      – Потому что ты говоришь, что они не существуют, и в то же время – что они существуют. Где же твой здравый смысл? Ведь утверждая, что они несчастны, ты признаешь, что они существуют, хотя и говоришь, будто они не существуют.

      – Нет, я не настолько глуп, чтобы это иметь в виду.

      УБИЙСТВО ЮЛИЯ ЦЕЗАРЯ,

      ГРАВЮРА ЛЮДВИГА ГОТЛИБА ПОРТМАНА. 1801

      – Тогда что же ты имеешь в виду?

      – Я хочу сказать, например, что несчастен Марк Красс, которого судьба лишила стольких его богатств, несчастен Гнеи Помпеи, который лишился своей великой славы, несчастны все, кому не дано более видеть света.

      – Ты опять возвращаешься к тому же. Если все они несчастны – значит, они еще существуют; а ты говорил, что мертвые перестают существовать. Если они перестали существовать, то их нет, а если их нет, то они не могут быть несчастны.

      – Как видно, я неправильно выразил мою мысль: само несчастие, по-моему, в том и состоит, что ты существовал и вот уже не существуешь.

      (13) –